— Неужели от этой фиги зависит судьба нашей страны? — рассмеялся Тугай.
— Возможно, и от фиги, но больше от пушки. Давным-давно, когда белые еще только угрожали нам, аллах послал нам две такие пушки для защиты от иноземцев. Вместо того чтобы оказать врагам дружный отпор, наши затеяли между собой распри. И тогда пушки разделились: одна осталась тут, другая очутилась где-то далеко, в центре острова. Но при этом аллах сказал: «Когда вы договоритесь и помиритесь, тогда и пушки сойдутся вместе, и наступит конец власти белых». Как видишь, все зависит от этой пушки…
Тугай вспомнил, что когда-то уже слышал эту легенду. Но теперь она произвела на него особенно сильное впечатление.
— Ты прав, дедушка, — серьезно сказал он. — Я это знаю и все знают. Но знаешь ли ты, что это время уже близко?
— Неужели? — оживился дед, и даже женщины заинтересовались.
— Да, близко: вторая пушка уже идет на соединение с этой!
— Откуда? Как? Кто видел?
— Многие видели! — с необыкновенной убежденностью ответил Тугай. И неожиданно для самого себя добавил: — Я сам собственными глазами видел.
— Где? Когда? Говори!
— Сначала ее видели в округе Ванджумас, потом — в Преангери, а в последний раз я видел ее в Бантаме. Подробнее, отец, я пока не имею права ничего говорить. Как бы не узнали голландцы и не помешали. Вы тоже остерегайтесь их. Но вот тебе мой сыновний совет: везде говори, говори всем нашим людям, что пророчество уже сбывается. Власти белых приходит конец, нечего больше их бояться!
Последние слова Тугай промолвил торжественным голосом и, вдруг отвернувшись от старика, пошел дальше. На лице его сияла довольная улыбка.
— Всякая палка о двух концах! — пробормотал он. А «поклонники фиги», сразу забыв о своих делах, начали быстро расходиться по домам, чтобы оповестить родных и знакомых о такой необыкновенно важной новости!
— Хвала аллаху, дождался и я освобождения своего народа! — шептал про себя старик, ковыляя домой. — Я всегда говорил: недаром лежит эта пушка, недаром люди молятся перед ней. Вот и сбывается пророчество!
Тем временем Тугай добрался до самого последнего, самого бедного квартала, о котором, как видно, забыла даже полиция, настолько грязно тут было. Маленькие хижины жались одна к одной, голая черная детвора копошилась в мутной луже, оставшейся от вчерашнего дождя. На веревках висели пеленки и рваные лохмотья.
Все это парилось под горячим солнцем, сверкающим над головой. Унылую окраину не оживляло ни дерево, ни кустик, хотя буйная растительность бушует в этом краю на каждом шагу. Нищета людская победила даже ее. Это не удивительно: ведь в Батавии живет около трехсот тысяч человек, а многоэтажных домов здесь меньше, чем в европейских городах.
Только близость моря, которое освежает воздух и не дает жаре подниматься выше 35°, кое-как делает этот ад или рай — подходят оба названия — относительно пригодным для жизни.
Тугай подошел к хижине, тоже бедной, но побольше остальных и получше досмотренной. Даже несколько бананов росло возле нее.
Навстречу Тугаю вышел малаец лет тридцати пяти, в брюках и в синей расстегнутой блузе, этих принадлежностях одежды более квалифицированного и опытного рабочего, и вместо приветствия спросил:
— Приехал?
— Приехал, — ответил Тугай.
ebooksa