Через несколько минут из-за хребта выкатилась луна. Дальние горы, посеребренные сверху, лиловатые у подножья, будто пододвинулись к темной долине. Над тайгой посветлело.
Борис повернулся лицом к луне и невольно залюбовался. Холодная, спокойная, она величественно плыла над долиной, заметно подвигаясь слева направо, а по диску ее так же медленно — только справа налево проплывали кедровые ветки, до того четко обрисованные, что видна была каждая хвоинка.
Незаметно для себя разведчик задремал.
Очнулся он только на рассвете, когда с реки потянулся сырой туман...
Борис спустился с дерева и первым делом постарался размять окоченевшие ноги. От холода он весь дрожал. Очень хотелось есть, но в рюкзаке, кроме давно надоевших сухарей, ничего не осталось.
— Побегу вперед, разогреюсь.
Бег немного подбодрил Бориса. Дрожь постепенно улеглась, и он решил взяться скорее за работу, чтобы к обеду вернуться на условленное место, встретиться с Димкой и поделиться с ним своими планами.
ССОРА
К знакомой развилке Борис пришёл засветло. Он сразу разыскал полянку, на которой они с Димкой позапрошлой ночью разводили костер. Вот и темное, широкое пятно кострища, и звериная тропка, ведущая к реке...
— А где же Димка? Неужели еще не кончил работу и снова задержался на ночь?
При одной мысли об этом Борису стало не по себе. Он сердито сбросил рюкзак и присел отдохнуть.
— А может быть, он подался прямо в лагерь? Но тогда оставил бы записку.
Подросток встал, осмотрелся.
Записки нигде не было. Снова присел, да так и остался сидеть, уставившись в полусгоревший кустик.
Из глубокой задумчивости его вывел легкий шорох. У самого кострища копошился какой-то зверок с черной мордочкой и рыжеватыми боками. По шелковистой, блестящей шерстке Борис догадался, что это соболь.
Вот бы поймать!
Но стоило шелохнуться, как зверок подпрыгнул кверху. И через мгновение его гибкое тело уже мелькало далеко в траве.
Неужели Димка не придет?
Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, Борис принялся заготовлять дрова. Натаскал кучу сухих ветвей и коряг, надрал бересты и опять присел в нетерпеливом ожидании.
Так подошла вторая и, кажется, еще более страшная ночь.