— И?..
— Он кое-что рассказал о вас, — честно признался Роберт. — Водительские права, визитные карточки, деньги. — Он помолчал. — Похоже, что вы в самом деле Мартин Слоун. Вам тридцать шесть лет. В Нью-Йорке у вас есть квартира…
Он еще помолчал, затем заговорил. На этот раз голос его звучал немного вопросительно:
— Тут написано, что на водительские права срок выходит в тысяча девятьсот шестидесятом. Это ведь через двадцать пять лет. И даты на бумажниках… на деньгах… Эти годы тоже еще не наступили.
Мартин прямо взглянул отцу в лицо.
— Значит, теперь ты знаешь, да? — спросил он. Роберт кивнул.
— Да. Знаю. Я знаю, кто вы, и знаю что вы пришли сюда издалека. Издалека… и во времени тоже. Я не знаю, зачем или как. А вы?
Мартин покачал головой.
— Но зато вам известно кое-что другое, а, Мартин? То, что еще только должно случиться…
— Да, мне это известно.
— И вам известно и то, когда ваша мать и я… когда мы…
— Да, я это тоже знаю, — шепотом сказал Мартин, Роберт вынул трубку изо рта и долгое время пристально смотрел на Мартина.
— Ну что ж, говорить этого не надо. Мне бы лучше этого не знать. Это ведь часть той тайны, с которой мы живем. И я думаю — пусть это так навсегда и останется тайной. — Он умолк на мгновение. — Мартин?
— Да, папа.
Роберт положил Мартину руку на плечо.
— Вы должны уйти отсюда. Вам здесь нет места. И ничего вашего уже нет. Вы понимаете?
— Я вижу, что это так, — тихо сказал Мартин, кивнув головой. — Но понять… нет, понять этого я не могу. Почему нет?
— Мне кажется, потому, что в жизни нам выпадает только одна возможность. Может так быть, что па каждого отпущено только одно лето. — Роберт улыбнулся. Теперь в его голосе звучало глубокое и сердечное сострадание. — Тот мальчик, тот, которого я знаю, тот, который здешний. Это его лето, Мартин. В точности как когда-то оно было вашим. — Он покачал головой. — Не заставляйте его делиться с вами.
Мартин поднялся и смотрел теперь в сторону, в темноту парка.
— Там… так плохо? Там, откуда вы пришли? — спросил Роберт.