— Не беспокоя сих почтенных верующих, нельзя ли попросить полицию пересмотреть свои методы?
— Даже если пользы будет меньше? В конце концов мы ведь ваши поставщики!
— Я не работаю сдельно, господин комиссар!
— Но вы любите, когда вам приводят крепко связанных преступников.
Он указал на метра Дюбуа.
— Спросите его. Я всегда занимался только своим делом, в самом классическом стиле. Я сражался только с гангстерами. В вашем кабинете в том положении, в каком нахожусь теперь я, никогда не окажутся полицейские, которые ведут учет ваших друзей или врагов.
Следователь нахмурил брови.
— Что вы хотите этим сказать?
— А вот что. Теперь существует два сорта полицейских: те, кто занимается политикой, и те, кто ею не занимается. Я принадлежу ко второму, вы это прекрасно знаете. Первые не подвергаются никакой опасности. В них никогда не угодит шальная пуля, они никогда не окажутся в вашем кабинете. Они попросту рискуют оказаться в лагере побежденных. Но я за них не волнуюсь. Они принимают меры предосторожности. Официально они занимаются в настоящий момент наблюдением за левыми элементами. Но я вам кое-что раскрою, если вы этого не знаете. Они готовят потихонечку досье на представителей большинства. У них нет времени бездельничать. Они вам преподнесут все это на тарелочке в тот день, когда ваши придут к власти.
Дельмес казался удивленным.
— Какие мои друзья? — спросил он. — Я прошу вас замолчать, господин комиссар.
Вержа, в свою очередь, улыбнулся.
— Я высказал то, что собирался.
— Я это не записываю.
— Жаль, — сказал Вержа с иронией.
— Других вопросов не будет, — сухо проговорил Дельмес.
Вержа вышел первым. В коридоре его догнал Дюбуа. Адвокат был очень доволен.
— Вы утерли нос этому напыщенному болвану. Но, наверное, напрасно.
— Почему?
— Они сделают все, чтобы уничтожить вас.