— Жетон! — удивился вожак. — Нет у меня жетона. И незачем иметь. И ничего никому предъявлять не обязан. Идите-ка сюда, к нам. Мы хотим с вами побеседовать.
— Можете говорить на расстоянии. Я отлично все слышу.
— Мы вас арестуем. Вы здесь охотитесь, а лицензии на право охоты у вас нет. Мы вас арестуем и изымем ружье и револьвер.
Куртин рассмеялся.
— Так где же ваш жетон? Вы сами-то имеете право носить оружие? А раз у вас никакого жетона нет, выходит, вы и не из федеральной полиции, и не из государственной. И никакого права арестовывать меня не имеете.
— Послушайте, сеньор, — вожак приблизился к нему на несколько шагов. — Арестовывать вас я не стану. Отдайте нам только ваш револьвер. Охотничье ружье оставьте себе. Нам нужны револьвер и патроны к нему.
Он сделал еще шаг по направлению к Куртину, остальные последовали за ним.
— Больше ни шагу! — крикнул Куртин. — Или я стреляю, так и знайте.
— Будьте хоть немного повежливее, сеньор. Мы вам никакого зла не причиним, нам нужен только ваш револьвер.
— Он мне самому нужен.
— Швырните-ка эту железяку сюда, и мы отстанем от вас, разойдемся подобру-поздорову, — крикнул кто-то из бандитов.
— Ничего вы не получите. Проваливайте отсюда! Бандиты молча вернулись на край поляны и уселись на земле в кружок. Было уже часов десять, самое время подкрепиться тортильями и тамалесами или что там у них было в запасе. Разложили маленький костерок, сгрудились вокруг огня.
Они, конечно, нисколько не сомневались, что гринго в любом случае попадет к ним в руки: из канавы ему деваться некуда. И так как свой лагерь они разбили на этой площадке, пройдет никак не больше двух дней и гринго сдастся. Или ему захочется, например, заснуть — тогда его можно будет взять голыми руками.
Поели и улеглись — полуденный сон. Он продлился два часа, потом бандиты снова ожили и разговорились. Чем бы заняться?.. Из этой потребности к деятельности и родилась мысль перехитрить Куртина, взять его в плен и приятно скоротать с ним время до вечера. Жертве обычно такое времяпровождение нравится меньше. Апогей этих милых игрищ пленник чаще всего пережить не в состоянии.
Всем приходилось видеть в церквах множество картин с изображением кровавых пыток; видеть скульптуры святых и мучеников с растерзанными телами, нашпигованными копьями и стрелами, с открытыми ртами, в глубине которых виднеется огрызок языка; вырванные из груди кровоточащие человеческие сердца, из которых бьют язычки красного пламени; залитые кровью руки и ноги, пробитые гвоздями; разможженные колени с вывернутыми коленными чашечками; спины, исстеганные плетьми с рыбацкими крючками; головы святых, над которыми терновые венцы сбиты тяжелыми деревянными молотками. И перед этими вот картинами и деревянными скульптурами — перед ними верущие и набожные люди часами простаивают на коленях с широко раскинутыми руками, причитают, стонут, молятся, бормочут, сто, двести, пятьсот раз произнося «Аве, Мария!».
Вот почему этим людям не требуется никакой фантазии и особой изобретательности, если они вздумают скоротать время со своей жертвой.
Похоже, бандиты размышляли сейчас о приятном послеполуденном развлечении, и начнется оно с того, что жертве будут медленно всовывать в рот тлеющие кусочки дерева. Они обсуждали это открыто, как дело решенное и принятое, и Куртин мог себе представить, что его ожидает.
Один из бандитов достал револьвер и прикрыл кожаной курткой, чтобы сразу нельзя было заметить, что он снят с предохранителя. Куртин этого его движения не заметил, бандит был прикрыт другим; но от глаз Лак ода оно не ускользнуло.
Бандиты поднялись один за другим и снова направились к середине площадки.
ebooksa