Однако наступающие не дали себя запугать. И продолжали ползти дальше. Никого из них как будто не задело, во всяком случае — серьезно. Не раздалось ни проклятия, ни вскрика боли.
Теперь выстрелили Доббс и старик, и один из бандитов начал крыть их на чем свет стоит — выходит, получил свое.
Скорее всего бандиты подумали теперь, что боеприпасы у осажденных кончились, либо что это все же был трюк с привязанными ружьями, либо они бог весть что еще подумали, во всяком случае, решили положить делу скорый конец. Несколько метров еще ползли, а потом вскочили и, пригнувшись, побежали в сторону канавы, рассыпавшись во всю ее длину.
Теперь они, конечно, представляли собой куда более удобную мишень. Троих нападавших ранили первыми же выстрелами. Двое придерживали раненые руки, а третий, ковыляя, поплелся к лесу — его ранило в ногу. Из канавы выстрелы доносились без перерыва, а нападающие свое оружие никак применить не могли: они никого не видели — в кого же целиться? Они к тому же не знали, как канава выглядит изнутри — вдруг там для них приготовлена ловушка, западня?.. Попадали на землю, крикнули что-то друг другу и начали отползать в сторону леса.
Утро наступило очень скоро, а днем, как они теперь окончательно поняли, о наступлении приходится думать еще меньше, чем ночью.
Когда четверо снова встретились в углу, чтобы позавтракать, Говард сказал:
— Сегодня ночью они явятся опять. Но выдумают что-нибудь похитрее. Теперь они от своего не отступятся, теперь ни за что. Они раскусили, какая это удобная оборонительная линия, наша канава. Ну и потом все наши пушки и то, что на нас и при нас. А вот что предпримем мы, об этом надо хорошенько поразмыслить.
Четверо против десятерых, у которых свободен путь к отходу, четверо, у которых воды всего несколько стаканов, против десятерых, имеющих возможность пополнить свои запасы воды, продовольствия и даже свой численный состав, — дорога-то открыта! Нет, тут об особом разнообразии планов говорить не приходится. К тому же у противника есть еще одно важное преимущество: именно он определяет, когда спать, а когда бодрствовать.
Куртин, выставленный во время завтрака часовым, воскликнул вдруг:
— Эй, сюда. Что это они затевают? По-моему, дело табак!
Все трое бросились к своим амбразурам и поняли — опасность над ними нависла смертельная.
Бандиты рубили сучья и молоденькие деревья и начали вязать катки-фашины по индейскому образцу. Спрятавшись за ними, они могли совершенно спокойно добраться до канавы и с удобной во всех отношениях позиции обрушить свой смертоносный огонь на осажденных. Допустим, в канаве еще можно было бы обменяться несколькими выстрелами, но конечный итог предрешен. Этому плану ничего нельзя было противопоставить. Что оставалось делать? В последнем ближнем бою просто отдать свою жизнь. Ведь тому, кто попадет в руки бандитов, слез радости проливать не придется.
— Меня, вообще-то, удивляет, как это они раньше не додумались, — сказал Куртин. — Ведь это старый индейский трюк.
С какой стороны обороняющиеся ни обдумывали создавшееся положение, они так и не придумали, как спастись из этой дьявольской западни.
Может быть, взобраться вверх по скале в надежде укрыться за одним из ее выступов? Но пока они будут карабкаться по почти отвесной стене, их запросто перестреляют на полдороге. Будь то днем или ночью.
Потому им ничего не оставалось, как просто наблюдать за бандитами. Часа в четыре пополудни фашины будут готовы, к этому времени следует и ожидать нападения, если только бандиты не предпочтут атаковать с наступлением ночи.
Было около одиннадцати часов. Бандиты сидели у выхода на площадку и обедали. Настроение у них было явно приподнятое. И четверо засевших в канаве были, очевидно, главным предметом их шуток, потому что всякий раз, когда кому-то удавалось выкинуть коленце, в их понимании особо удачное, все поглядывали в сторону канавы.
После обеда бандиты почему-то не возобновили свою работу.
— Это — хитрость, — сказал Доббс. — Делают вид, будто смотались, чтобы мы вышли на дорогу проверить. А сами они лежат там в засаде и поджидают нас.
ebooksa