– Что это с ней? – Лицо у Лили застыло в фальшивом изумлении.
– Шапку и шарфик у нее увели, – сквозь смех произнесла Наташа, но тут ее веселье внезапно оборвалось. – А ты это куда собралась… милая? Навстречу им из хором вышла девочка уже повзрослее, лет четырнадцати. Юная особа важно ступала в Наташиных дорогих сапогах и ее любимом красном пальто.
– Эй, Таня! – Воскликнула Лиля и с возмущением стало выговаривать что-то своей родственнице. Та не дослушав ее, сделала презрительную гримасу, махнула небрежно рукой в Наташину сторону и гордо пошла обратно в дом.
– Они подумали, что это им папа гостинцы привез, – глаза у Лили лукаво блестели. – Дети… Что с них взять? В тот же момент входная дверь дома в очередной раз громко скрипнула, и на крыльцо вышел пожилой цыган в шляпе с загнутыми полями и черном овечьем тулупе.
– Лили, ту мири камлы чаюри ! (Лиля, ты моя любимая девочка!) – Прохрипел старец и протянул руки в сторону черноокой внучки. Лицо молодой цыганки озарилось улыбкой, она взлетела по ступеням и нежно обняла дедушку.
– Папо! Сыр мэ тут камам…. ( Дедушка! Как же я тебя люблю….)
– Ты внимательно приглядись, а дедушка то, злодейский с виду, – раздался голос Оксаны за спиной у подруги. Она, потирая ушибленное место, с подозрением косилась на цыгана со шрамом на лице, – этот "миленький" старичок, – бац! И финочку под самое сердце. А потом под этим здоровенным дубом и закопает ночью.
– Тебе бы ушибленная, триллеры писать, – Сказала тихо Наташа, и с иронией поглядывая на подругу, поинтересовалась. – Ну и чем же закончилось твое преследование малолетних преступников? Любимой шапочки и шарфика я не наблюдаю, дорогая.
– Без коньков этих чертей не догонишь. Ой, а я так упала, блин…
– Заныла Оксана, хватаясь рукой чуть ниже поясницы.
– Видишь, говорили нам – не выходить из двора, а ты не послушалась, глупая.
– Пошли в дом, снегурочки, а то еще кто из соседей увидит вас. – Не очень ласково обратился к ним старик. – Украдет… ночью. Коридор как таковой в этом доме отсутствовал, и гостьи сразу очутились в просторной и пустынной гостиной, с большим столом посредине. В глаза им бросились стоявшие возле порога их сумки, которые были открыты и слегка распотрошены.
– Да где ж это видано такое?! – Возмутилась Оксана и стала тщательно упаковывать раскиданные по полу вещи. – Как вам не стыдно!
Эх, вы, цыгане….
– Подумаешь, случайно сумки открыли…. Перепутали. – Пробурчал Милош, – цыгане ей не нравятся…. А вообще-то, у нас детям гости должны подарки делать. Темные люди вы! Законов не знаете наших.
– Ага, сейчас…. Размечтались – Оксана с трудом застегнула молнию на сумке. – Мы сюда не на свадьбу приехали, если вы забыли. Денег с нас содрали, еще и вещи отобрали. На полу лежал громаднейший ковер, вдоль стен было расставлено множество стульев, на одном из которых восседала грозного вида цыганка, с массивными золотыми серьгами в ушах.
– Эй, Лили, ту гаджо! (Эй, Лили, ты не цыганка!) – выпалила она вместо приветствия и неодобрительно закачала головой, разглядывая модную одежду внучки.
– Мами…. (Бабушка….) – произнесла с любовью Лиля и с опаской подошла к ворчливой старушенции.
– Мири чаюри…. (– Моя ты девочка….) – Бабушка расчувствовалась и крепко обняла внучку. Милош не обращая внимания на женские нежности, взял сумки в руки и небрежно бросил через плечо:
– Пошли за мной, будете рядом с Лилей в комнате жить. Не оборачиваясь, он прошел через гостиную и толкнул ногой старенькую дверь.