Встреча с границей ,

— Михайлыч, когда лампасы нашьешь на штаны, не забудь с рядовыми здороваться. Без солдата генералу — труба.

Полную землянку натащили подарков, женщины где-то отыскали цветы. Мужики принесли кто зажигалку, кто книжку. Слава Кветинский раздобыл даже для такого случая нераспечатанную пачку «Казбека» довоенного выпуска московской фабрики «Ява».

Андрей за свою партизанскую жизнь ни разу не брал в рот хмельного. Теперь же Андрей не устоял. Товарищи и слышать не хотели, чтоб такое событие да и «всухую». «Звезду надо непременно обмыть, чтобы не тускнела», — авторитетно сказал Подкорытов. А уж если говорит сам комиссар, то ставь на стол бутылки, которых партизаны натащили полный угол. Есть даже французский коньяк. Лучше было бы по такому случаю нашей, русской. Да где ж ее взять? Придется мыть звездочку в коньяке из далекой Шампани.

Народу собралось много. Почетное место заняли семеро десантников, включая именинника, которые снежной зимой сорок третьего года высадились на ковпаковские костры. «Боевые хлопцы, — думает глядя на них Андрей. — Каких дел натворили».

Андрей обводит взглядом гостей: здесь Кветинский, Кукин, Еремей, командиры групп. Дед даже по такому случаю скинул шапчонку и показал свои свалявшиеся, еще вовсе непоседевшие волосы.

Пили, к удивлению Андрея, мало. Видимо, зная неприязнь командира к спиртному, по возможности воздерживались. Зато наговорились досыта. Беседа не утихала. Вспоминали, как начинали; безобидно, словно взрослый человек над ребенком, добродушно шутили над своей боевой молодостью. Виделось почему-то все в смешном свете.

Наговорившись, вспомнив все смешные истории своей партизанской молодости, пели. Пели «Землянку», «В лесу прифронтовом», «Идет война народная», «Синий платочек», «Огонек». Послушали московское радио, помечтали и разошлись уже под утро.

Подкорытов ушел последним.

— Слышал, Николай, не сегодня-завтра наши будут в Киеве. А там недалеко и до границы, до Карпат. Так что, товарищ пограничник, готовь зеленую фуражку.

— Доживем ли до того дня? — больше себя, чем Андрея, спросил Подкорытов.

— А как же? Кто охрану границы будет организовывать? Опытные кадры будут очень нужны. Хошь не хошь, а живи.

Они вышли из прокуренной землянки на воздух. Октябрьская ночь была на исходе. Сквозь уже сбросившие листву ветви деревьев проглядывали неяркие холодные звезды. Край неба на востоке с каждой минутой становился все светлее и светлее. Вставало утро нового дня. Что-то оно несло Андрею Михайловичу Грабчаку? Как бы труден ни был новый день, какие бы заботы и испытания ни нес он с собой, Андрей твердо знал: он встретит эти заботы, эти испытания, как подобает часовому, который в любой, самой трудной и даже смертельно опасной обстановке не покидает своего поста. На то он и часовой!

Эдгар Чепоров

МОРЯК-ПОГРАНИЧНИК НА РИНГЕ

Ну, как там наш Попенченко?

Мне этот вопрос задавали на многих заставах. Спрашивали даже те, кому ни разу не довелось увидеть Валерия на ринге, кто о его победах читал лишь в газетах или смотрел его бои по телевизору. Откуда такой интерес? Ответить на этот вопрос нетрудно: о том, что Валерий Попенченко — пограничный морской офицер, знает вся граница.

А интерес к нему рос от одной победы к другой, от одного его нокаута к другому. Попенченко становится чемпионом страны, затем — Европы, потом — Олимпиады, где его признают лучшим боксером мира. Это что-нибудь да значит: лучший боксер мира — пограничник. Попенченко побеждал в Токио, а эхо отдавалось на границе: на заставах в последние годы рождаются новые боксерские секции, бокс с легкой, а точнее с очень тяжелой руки Попенченко, становится популярным на самых дальних заставах.

Да, имя Попенченко популярно, оно олицетворяет собой настоящий умный и мужественный бокс. Оно олицетворяет победу потому, что уже многие годы Попенченко уходит с ринга только победителем. Приглядитесь, как легко, элегантно взбегает он по ступенькам ринга, как с подчеркнутой вежливостью протягивает перчатку для приветствия, как изящно передвигается он по рингу, как ловко уходит от ударов и как четко, как неотразимо бьет сам. Иногда две-три короткие, быстрые серии — и вот уже судья на ринге считает его сопернику: «...шесть, семь, восемь...» Как просто все это, как легко ему это удается! Каждый раз похоже на счастливую талантливую случайность. Без пота и крови... А ведь, чтобы побеждать вот так «легко и просто», надо было и вчера и пятнадцать лет назад постигать боксерское искусство.

Попенченко надо было стать.

Валерию было тринадцать лет, когда он впервые одел боксерские перчатки. И началось долгое восхождение по крутой боксерской лестнице — соревнования среди мальчиков, потом среди юношей... Может быть, вы удивитесь, но Валерий не сразу полюбил бокс. Были у него и другие увлечения. И, кстати, одно из самых сильных — шахматы. И опять же это странно только на первый взгляд: бокс — и вдруг шахматы. А странного в этом ничего нет. Посмотрите, как умно ведет себя Попенченко в бою, как рассчитывает каждый свой шаг. Он и на ринге умеет сделать мат. Гроссмейстер Корчной говорит, что за шахматной доской Попенченко — боксер, а на ринге — шахматист. Бокс, шахматы, бег, баскетбол, футбол — всеми этими видами спорта занимался он в годы учебы в суворовском училище.