Мои щеки краснеют.
Стюарт говорит:
— Если гробницу когда-нибудь найдут и раскроют эту тайну, то это будет только твоя заслуга. И не только я так думаю.
Весь следующий день я провожу в архиве Института Шиммера, где беру плоские картонные коробки с документами, пергаментами, свитками и листами папируса. Архивариус добросовестно регистрирует все, что я уношу к своему столу.
С дотошностью нейрохирурга я перелистываю старые тексты и двигаюсь вглубь истории. Мне попадается изощренное сочинение XIX века, которое проводит параллели между мистическим манускриптом Войнича XVI века — документом объемом в 272 страницы, написанным неизвестными знаками на неизвестном языке, — и такой же загадочной рукописью Леонардо да Винчи из миланской библиотеке «Амбросиана». Я вижу письма, отчеты и аккредитивы, аттестаты и приложения, указания и заметки, купчие и циркуляры. К большинству документов приложен английский перевод. На руках у меня шелковые перчатки, и периодически ко мне подходит хранитель архива, чтобы убедиться, что я не превращаю бесценные сокровища в папье-маше.
И все же я не нахожу ничего, что могло бы подтвердить, что кто-то, кроме священника Асима, сделал запись, свидетельствующую, что викинги совершили поход в Египет в 1013 году. Но ведь если бы такой документ существовал в принципе, Стюарт, несомненно, нашел бы его много лет тому назад.
Стюарт Данхилл и я договорились пообедать вместе около шести. В ожидании этого часа я решил зайти в технический отдел Института Шиммера, чтобы узнать, не прояснилось ли что-нибудь насчет привезенной мной рунической дощечки. Например, какого она времени. Из какого дерева сделана. Нет ли чего-нибудь внутри.
Технический отдел расположен в отдельном крыле, построенном в 1985 году, имеет всевозможные мастерские и специальное оборудование. Здесь проводится любая работа — от датировки артефактов радиоуглеродным методом до их реставрации и превращения тысячи обрывков, поступивших в лабораторию, в единый полноценный документ. Исследователи, в белых халатах и комбинезонах, у некоторых повязки на лице и защитные очки, сидят, согнувшись, над своими станками и хитроумными машинами.
Женщина-лаборант в зеленом синтетическом комбинезоне показывает мне, как пройти в технико-исторический отдел артефактов из дерева, бумаги и папируса. Я заглядываю в лабораторию, где два ортодоксальных иудея исследуют Тору, развернутую на многометровом алюминиевом столе. В следующей лаборатории группа реставраторов трудится над богато украшенным гробом. Я открываю дверь в прихожую, потом другую — в кабинет, где дама, стоящая у стола со скоросшивателями и разложенными листками, раздраженно спрашивает меня, нет ли у меня привычки стучать в дверь, перед тем как войти.
Третья лаборатория пуста.
Если не считать Ларса.
Святого Лаврентия.
Деревянной скульптуры, украденной из церкви Рингебу.
На верстаке лежит святой Ларс, прикрепленный ремнями и струбцинами, как будто кто-то захотел помешать ему в попытке убежать в пустыню.
Меня обжигает словно морозом, и дело не только в работе кондиционера. Я не могу понять, почему эта скульптура здесь, в Институте Шиммера. По-видимому, шейх Ибрагим вертит институтом как хочет. А это значит, что я в лучшем случае под наблюдением, а в худшем — рискую жизнью.
Я словно прирос к двери, в ужасе глядя на святого Лаврентия. Потом медленно начинаю идти по лаборатории. Скульптура из церкви Рингебу кажется неуместной на рабочем столе в Институте Шиммера. Вокруг разбросаны электрические пилы, дрели и буравчики. Несмотря на целый арсенал пыточных инструментов, работающие здесь явно обращаются с деревянной скульптурой очень бережно. Под ремни и зажимы подложены фетровые прокладки. Пилы и дрели используются самого высокого качества.
На экране на стене рентгеновская фотография. Я с удивлением рассматриваю ее. При просвечивании святого Ларса не обнаружилось ни больших, ни малых пустот, которые могли бы скрыть вложение. Совершенно ясно, что, получив эту фотографию, исследователи остановились.
Святой Лаврентий был сделан из цельного куска дерева.
Внутри ничего нет.
В изумлении я смотрю то на скульптуру, то на фотографию. Слова, написанные в Библии, гласили однозначно:
ebooksa