Комсомольский патруль

22
18
20
22
24
26
28
30

— Написал, а потом, когда поправился и снова стал воевать, его вместе с дедушкой схватили. Дедушку отбили партизаны, а отец погиб. Когда я поступила в пионеры, дедушка отдал мне это письмо.

Осторожно, как святыню, Принцев взял в руки сверток. В чистый носовой платок были завернуты три Шурины фотокарточки и треугольный солдатский конверт. Не раскрывая письма, Ваня так же осторожно положил все это на стол.

Иванов встал.

— Ну как, товарищи? Примем?

— Примем. — Принцев поднял руку, вместе с ним подняли руки и мы все.

Иванов молча взял со стола сверток и бережно подал его Шуре.

Глаза ее засияли, заискрились. Она хотела что-то сказать, но не смогла и только выдохнула:

— Спасибо вам.

Крепко сжимая в руках сверток с письмом отца-коммуниста, Шура Ильенкова вышла. И тотчас за дверью зашумели, заспорили. Дверь открылась, потом захлопнулась, потом снова открылась, и в комнате появился стройный паренек в черной косоворотке, поверх которой был повязан пионерский галстук, сбившийся на сторону. Этот сбившийся галстук и взъерошенные, чуть рыжеватые волосы придавали пареньку сердитый, драчливый вид.

Юноша из школы при появлении паренька заволновался и сделал ему «страшные» глаза.

— Что такое, ты откуда? — заметив эти взгляды, сказал Иванов, пряча в уголках губ улыбку.

Очутившись перед членами бюро, паренек вдруг оробел, заметно попятился обратно к двери и судорожно вздохнул, напомнив всем своим видом непослушного, удиравшего от кого-то во всю прыть козленка, который внезапно обнаружил под своими ногами пропасть.

— Объясни, зачем ты сюда вошел, — снова повторил Иванов. — Ну, что же ты?

Паренек еще раз оглянулся и вдруг решительно шагнул вперед.

— Так я же объяснял... я тоже отличник. В школе подавал, а они не берут, — затараторил он. — Я и сказал, все равно райком примет. Всего три месяца осталось. А я специально всю четверть на пятерки...

— Подожди, — Иванов успокаивающе поднял руку, — подожди, не так быстро... Поправь, пожалуйста, галстук и объясни все толком.

Паренек виновато потупился и поправил галстук.

— Меня не пускали.

— Почему?

— Потому что там очередь.