Поединок. Выпуск 8 ,

— А Сизов?

— Он тоже пошутил. Только очень мрачно. Он вообще был в этот вечер в плохом настроении.

— Что же он сказал все-таки?

— Сказал, что в нем сидит Раскольников. Что-то в этом роде. Не помню».

Жемчужному понравился характер допроса. Но почему Парамонов сосредоточил внимание на Сизове? Неужели из-за этой глупой шутки? А может быть, потому, что Сизов обещал вернуться и сыграть в шахматы? Но ведь и Хмара обещал заглянуть к профессору. И кто-то действительно был у профессора, когда Валя, проводив Масловых, вернулась домой.

«Лестница в мезонин ведет из передней, куда выходит и дверь из комнаты профессора, — читал Жемчужный показания Вали Черенцовой. — Я задержалась на секунду, вытирая ноги: на улице было грязно, дождь. Из-за двери дядиной комнаты тянулась узенькая полоска света и слышались голоса. Я слышала, как дядя спросил кого-то: «А почему ты в перчатках?» Другой голос ему что-то ответил, но что именно, я не разобрала. Потом услышала уже сверху, как внизу щелкнул дверной замок: кто-то запер дверь изнутри. Я долго прислушивалась, но внизу было тихо. Потом вдруг что-то упало. Подумала, что дядя передвигал стол. Но звона посуды не слыхала. Постояла минутку у окна и легла спать... Вот только когда закрывала окно — из-за комаров, — увидела в саду мелькнувший огонек сигареты».

Огонек сигареты в саду заметил и Сизов, возвращаясь домой с прогулки. По его словам, было около двенадцати ночи. У профессора в комнате горела лампа, окно было открыто. Сизов постоял у калитки, раздумывая, зайти или не зайти. Но время было позднее, и он направился к своему дому.

Итак, Сизов не заходил к профессору после ужина. Масловы тоже не возвращались. Не приходил вторично и Хмара. Показания полковника подтвердил жилец, снимавший у него беседку с верандой: Хмара, по его словам, встретился с приехавшей дочерью и остался дома.

Еще один листок привлек внимание Жемчужного. На четвертушке бумаги мелким почерком Кутырина было написано несколько неразборчивых строк. По всему было видно, что подполковник наспех записал мелькнувшие у него мысли.

«Кто мог быть у профессора ночью? Подумать, необязательно учитывая участников ужина.

Один или двое?

«Почему ты в перчатках?» Может быть, «вы»? Обмолвка.

Кому он так мог сказать? Проверить: с кем он общался на «ты».

Кто играл в шахматы?

Чей огонек был в саду?»

Жемчужный внимательно пересмотрел всю папку, которую нашел в сейфе у Кутырина. Он знал о привычке подполковника записывать на клочках бумаги мысли и наблюдения. Однако таких листков в папке было немного и они не содержали ничего существенного. Лишь вот эти наспех записанные мысли представляли интерес для розыска. Видимо, собранные показания свидетелей еще не давали сформироваться какой-то определенной версии.

«У меня ее тоже пока нет», — подумал Жемчужный.

3. СТРАННАЯ ПАРТИЯ?

В дверь постучали. Чисто выбритый, подтянутый, словно на параде, в кабинет вошел капитан милиции Парамонов.

— Разобрались, Леонид Николаевич? — кивнул он на папку.