— Разрешите осмотреть сад, — попросил он.
— Пожалуйста.
Он двинулся в ельник у забора, пересек лужайку, обратив внимание на примятую местами высокую и густую траву.
— Валентина Васильевна! — позвал он. — А кто это здесь ходил?
— За деревьями? Это я грибы собирала.
— Когда?
— Сегодня утром.
— А вот эта примятость — вроде тропинки?
— Не знаю, — задумалась Валя. — Сюда обычно никто не ходит. Может, кто-нибудь из гостей...
Жемчужный вышел за калитку, медленно пошел вдоль забора, свернул за угол и сразу же остановился: в частом штакетнике две планки были оторваны, держались каждая на одном гвозде. Отодвинь и — пролезай. Жемчужный присел на корточки. На поперечине — прясле, как их называют, — остались кусочки рыжей глины. Он потрогал их пальцами: еще мягкие на ощупь, видно, кто-то недавно перелезал, задел подошвами...
— Валя, скажите, — Жемчужный выпрямился, — кто-нибудь пользуется этим лазом?
— Да нет, пожалуй, — Валя пожала плечами. — Насколько я знаю, никто. Разве мальчишки? Да им в саду и поживиться-то нечем...
— Проверяете свою версию о сером в перчатках? — не без усмешки спросил Парамонов.
— Все может быть, — отрезал Жемчужный. — Одно несомненно: недавно кто-то здесь пропутешествовал, вон — глина еще не засохла.
— Чужой?
— Валя утверждает, что свои ходят через калитку.
— Это не улика.
— Глина на заборе? Нет, конечно. Но на мысль наводит.
— На какую?
— Как раз о чужом...