Здание ФБР в центре города на Флауэр-стрит было таким же, как и все здания ФБР повсюду. Расставленная как попало дешевая подержанная мебель, тесные комнаты, засиженные мухами окна, смотрящие на кирпичные стены, и пластиковые чашки, наполненные сигаретными окурками, плавающими в кофейной жиже.
Викторию поместили в камеру ожидания со спецзеркалом. Она сидела там одна примерно с час, размышляя, что предпринять, понимая, что серьезно вляпалась — это было совершенно очевидно, — попала в капкан, расставленный службой наблюдения ФБР. Неизвестно только, насколько много они знают. Она надеялась, что сможет как-нибудь сблефовать и выкрутиться. Виктория работала прокурором пять лет и знала, что такое спецзеркало. По ту сторону его сидят сейчас люди и внимательно за ней наблюдают. Именно поэтому арестованных помещают в эту камеру. Обычно чувствующие за собой вину, попав сюда, расслабляются и даже засыпают. Они знают: худшее произошло, их поймали, поэтому надо беречь силы. А те, кто ни в чем не виноват, начинают в панике дергаться и мерить шагами камеру.
Виктория наклонилась и заговорила в микрофон, который, она знала, где-то здесь спрятан:
— Ребята, напрасно стараетесь. Я сама сидела не раз с той стороны зеркала и наблюдала за задержанными, так что давайте сразу приступим к делу. Спать я не собираюсь.
Она подождала и, когда никто не появился, рассудила, что ее поместили сюда по другой причине. Значит, ждут приезда кого-то из начальства.
В пять тридцать в здание ФБР на Флауэр-стрит прибыл наконец Гил Грин. Он попросил подготовить детектор лжи, а затем привести Викторию.
Одет он был в строгий серый костюм с темно-серым галстуком и соответствующим платком в нагрудном кармане. Поскольку внешность у него была тоже серая, то все великолепно гармонировало.
Гил Грин сидел с задумчивым видом, наблюдая за тем, как Викторию вводят в комнату для допросов без окон, и сажают на деревянный стул.
— Виктория, мне бы очень хотелось сказать вам, что я рад вас видеть. — Таковы были его первые слова.
— Так в чем же дело, Гил? Скажите это. Неискренность всегда была вам к лицу.
— Будем считать обмен любезностями законченным. — Он улыбнулся и продолжил негромким мягким голосом: — Вы не можете себе представить, как я счастлив видеть вас в таком положении. Потому что никогда не прощу вам интервью по телевидению…
— Мне бы хотелось знать, за что меня арестовали.
— В каком порядке вы хотите, чтобы я перечислил обвинения? В хронологическом или алфавитном?
— Самое интересное, насколько они обоснованны? — спросила она.
И тогда он рассказал ей о наблюдении за офисом Джо Рина, о том, что агенты ФБР видели, как она входила в кабинет мафиози и оставила там папку. Затем пришла очередь Бино Бейтса, известного уголовного преступника, общение с которым в том виде, в котором оно зафиксировано агентами ФБР, подпадает под статью о недоносительстве и автоматически делает ее соучастницей всех его преступлений после совершения этих преступлений.
— Впрочем, вам все это прекрасно известно, — закончил Гил.
Пока он говорил, Виктория смотрела ему прямо в глаза, ни на секунду не отводя взгляда.
— Пока никаких преступных деяний со своей стороны я не вижу, — сказала она. — Джо Рина в данный момент ни по какому делу не проходит, так что я могу встречаться с ним в любое время. Что касается мистера… как вы его назвали?
— Бейтс.
— Бейтс. Хм… надо же, а он назвался мне Кертисом Фишером. Я познакомилась с ним пять дней назад в баре. Он показался мне симпатичным. Вы сказали, он преступник? Хм… кто бы мог подумать? — Она спокойно смотрела на окружного прокурора.
ebooksa