Король мошенников

— Не знаю, мистер Маккуид… может быть, ничего и не получится.

Бино грустно посмотрел на администратора.

— Но есть надежда?

— За сто шестьдесят тысяч долларов я сам проглочу песчинку и начну выращивать жемчужину. — Дональд широко улыбнулся.

«Неплохая шутка», — подумал Бино. Но в устах этого человечка с впалой грудью, который хрустел пальцами, как насекомое, она лишь вызвала раздражение.

Бино пообещал зайти в тот же день позднее. После его ухода Дональд Стин вернулся в свой кабинет (не забывайте, что магазин принадлежал Томми Рина) и разослал запросы на жемчужину от двадцати до двадцати четырех миллиметров, черную, с матовым блеском, почти правильно круглую. Он отправил факс также в Международную ювелирную биржу и сеть ювелирного обмена Нью-Йорк — Нью-Джерси. Сообщал, что купит подходящую жемчужину за шестьдесят тысяч долларов, оставляя себе таким образом сто тысяч навара.

Два часа спустя на последний запрос по факсу ответил мистер Роберт Хамблтон из компании по оптовой продаже ювелирных изделий «Хамблтон, Дитс и Банбри». Шапка на фирменном бланке гласила, что фирма находится на противоположном берегу реки, в Нью-Йорке. В факсе описывалась черная жемчужина, матовая, почти круглая, размером двадцать два с половиной миллиметра. Она хранится на складе, но является частью ожерелья, украшенного бриллиантами, и ее придется извлекать оттуда. Стоить она будет сто пятьдесят тысяч долларов, и ни цента меньше. Торговаться бессмысленно. В конце был указан номер телефона в Нью-Йорке, по которому с ними можно связаться. Дональд Стин решил, что десять тысяч — это лучше, чем ничего, а потому тут же бросился к телефону и набрал номер.

— «Хамблтон, Дитс и Банбри», — ответил женский голос.

— Я хотел бы поговорить с мистером Робертом Хамблтоном по поводу жемчужины в двадцать два миллиметра, о которой он сообщил мне по факсу.

— Пожалуйста, подождите минуту, я посмотрю, на месте ли мистер Хамблтон.

Через пару секунд в трубке раздался высокий голос:

— Боб Хамблтон слушает. Чем могу быть вам полезен?

Дональд объяснил насчет клиента и жемчужины и о том, что необходимо изготовить серьги, поэтому клиент решил так щедро переплатить за изделие. Роберт Хамблтон сказал, что сегодня же пошлет жемчужину в Атлантик-Сити и мистер Стин сможет купить ее у представителя фирмы мистера Карла Форбса.

В пять часов, как раз перед закрытием, в дверь магазина «Кольца и бижутерия» вошел седой мужчина с аристократической внешностью, в дорогом костюме. Он спросил Дональда Стина. Согласно идентификационной карте Ювелирного торгового центра, этот человек был Карлом Форбсом. Он открыл металлический дипломат и извлек жемчужину, которая, Дональд Стин мог в этом поклясться, была почти точной копией той, которую он накануне продал техасцу. После внимательного осмотра был подписан контракт на покупку, после чего выдан банковский чек на сто пятьдесят тысяч долларов, оформленный на мистера Форбса, чтобы он мог его обналичить. Дональд остался с жемчужиной, а мистер Форбс положил банковский чек в дипломат и ушел.

Разумеется, вся эта сцена была сочинена и поставлена Бино с использованием испытанной системы «телефонного шлейфа» из Нью-Йорка. Система предусматривала переадресовку телефонного звонка с номера, указанного в факсе, из Нью-Йорка на телефон-автомат в трейлерном парке «Надежный отдых». Роль секретарши играла Виктория, Бино был тонкоголосым Робертом Хамблтоном, а Джон Бумажный Воротничок сыграл аристократичного мистера Форбса.

Бино только что продал обратно Дону Стину его собственную жемчужину, но дело не в этом. Главное — это то, что Джо и Томми Рина выложили сто пятьдесят тысяч долларов на финансирование операции по своему собственному разорению.

Глава 11

Технология игры

— Просто не верится, — восхитилась Виктория. — Такое количество денег я видела только в полиции, в специальной комнате, где хранятся изъятые у преступников ценности.

— Помянем Кэрол, — сказал Бино, и они подняли бокалы с шампанским. К ним присоединился Джон, который в это время разговаривал по сотовому телефону с Эпилептиком Даффи из Кливленда. Бино превратил банковский чек в полтораста тысяч хрустящих сотенных купюр, которые были сложены на обеденном столе в «виннебаго», Там же красовалась праздничная бутылка «Дом Периньон».