Подвиг продолжается

Шикерин достал удостоверение.

Незнакомец вмиг вскочил на мотоцикл и дал газу.

— Думаю, ребята, вы его не упустите, — Шикерин обратился к Саше и Геннадию. — А с вами, гражданин Ситников, придется завернуть в ОБХСС. Поехали, Слава.

Шофер решился на последнюю попытку:

— Иван Александрович, назовите сумму...

— Что-что, может повторите? — Шикерин произнес это так громко, что шофер весь съежился.

В. КОШЕНКОВ

ИНАЯ МЕРКА

Обычные канцелярские папки, заполненные справками, запросами, объяснениями. В каждой папке чья-то нелегкая судьба, в каждой папке утерянное и вновь обретенное счастье. Счастье встречи с близким человеком.

Парень был явно смущен абсолютно личным характером своей просьбы. Он просил найти отца. И, путанно излагая суть дела, все время ждал, что вот-вот строгая на вид и крайне занятая женщина оборвет его фразой, которая на-всегда положит конец надеждам: «Прошло, уважаемый товарищ, столько лет. Данных у вас почти никаких... Так что сами понимаете...»

Парень так и не услышал этой фразы. И, покинув кабинет, может быть, впервые в жизни поверил, что отца найдут, найдут во что бы то ни стало.

Так началось знакомство солдата Бориса Стрелкова с паспортисткой Центрального райотдела милиции Людмилой Алексеевной Каревой. Это знакомство продолжается и до сих пор. Хотя просто ли знакомство? Разве просто знакомым пишут письма о всех подробностях жизни? Разве у просто знакомых спрашивают совета по личным вопросам?

На первый взгляд, работа у Людмилы Алексеевны самая что ни на есть канцелярская.

— Пишу бумаги, — улыбается она. — Согласно заявлению гражданина такого-то, направляем вам и так далее.

Да, папка с делом гражданина Стрелкова Бориса Васильевича начинается с документа, составленного именно в таком духе. А вот заканчивается письмом, которое никак не укладывается в рамки официальной переписки. Вот оно, это письмо:

«Здравствуйте, многоуважаемая товарищ Карева. С горячим приветом и большой благодарностью к вам Шильников Николай Дмитриевич и вся его семья.

Товарищ Карева! Вот я сел писать вам письмо и никак не найду слов, чтобы выразить чувство благодарности за всю вашу заботу о моем сыне Роберте. Надеюсь, вы поймете чувства отца. Я долгое время искал сына, но никак не мог его найти. Вы не представляете, какую радость принесло нам известие, что он жив. Желаем вам успехов в вашем благородном труде, счастья в жизни и здоровья».

И далее приписка, которая совсем уж не вяжется с тоном других документов из пухлой папки с делом Бориса Стрелкова.

«...Будете в Москве, обязательно заходите. Вы для нас самый желанный гость...»

Между заявлением и письмом около года напряженнейшего, кропотливого труда. И трудно сказать, чего здесь больше? Простой порядочности человека, привыкшего исправно делать свое дело, или страстного желания помочь тому смущенному молодому солдату, который так хотел найти отца. Пожалуй, второго все-таки больше. Потому что человек с холодным сердцем вряд ли сумел бы разобраться во всех хитросплетениях судьбы Бориса.