Подвиг продолжается

Русов берет его и начинает рассматривать. Вертит перед глазами и так, и этак, как щепетильная покупательница в магазине «Женская одежда».

— Придется изъять, — говорит он и садится писать протокол.

— Ой, боже мой! — только и может вымолвить хозяйка, всплеснув руками.

Алексей все понимает. Живет женщина без мужа, с детишками, туго ей приходится, кое-как скопила деньжонок и за полцены приобрела обновку. А теперь должна отдать.

Алексей мог бы сказать без всяких сантиментов: «Не покупай краденое», но он этого не говорит. Юридически женщина имеет право предъявить иск к той, которая продала ей краденое, но практически он знает, что хозяйка не получит этих денег. Ей некогда хлопотать, подавать исковое заявление. Да и будет ли еще с кого взыскать?

Как ни жаль эту женщину, а платье пришлось изъять. Тут же Алексей пошел на почту, запаковал его и отправил в Сыртагорск. Пусть предъявят для опознания матери Малининой.

Выйдя на улицу, Алексей увидел Шорца. Высокий, угловатый, он шел от гостиницы через улицу, поднимая сапожищами клубы желтой пыли. Шорц тоже заметил Русова, круто повернулся и стремительно зашагал навстречу.

— А я вас ищу, товарищ начальник. Вчера распсиховался и как дурак лез на стенку, все из памяти вылетело. Ночь не спал и вспомнил. Только никак не могу вспомнить...

Алексей рассмеялся:

— Как это: «вспомнил» и «не могу вспомнить»?

— А вы погодите, не путайте. Я знаю, что говорю. Вспомнил, что до войны Анна жила в каком-то волжском городе, не то в Саратове, не то в Сталинграде, а может, в Куйбышеве. Но запамятовал, в каком из них. А жила, это точно. Сама говорила.

Встреча с Шорцем мало что прибавила к делу, но Алексей с большим удовольствием выслушал его.

Весь следующий день Русов ходил по поселку, расспрашивал, не покупал ли еще кто вещи у Лещевой, но безрезультатно. Найдено всего лишь одно платье. Неужели это все? Не может быть!

А почему не может? Разве не могло платье Малининой случайно оказаться у Лещевой?

Где же Малинина?

Из гостиницы Русов заказал телефонный разговор с Москвой: вдруг Зыков уже выяснил, какая Малинина шестого сентября вылетела в Адлер.

«Хозяйка гостиницы» куда-то ушла, жильцов не прибавилось; в комнатах никого. Алексей, засунув руки в карманы, ходит вразвалку между коек, томится от безделья, ждет. Наконец, звонок. Берет трубку. Слышит спокойный с насмешливой интонацией басок Ивана Гавриловича. Тот нарочно испытывает терпение Алексея, рассказывает о дождливой погоде в Москве, спрашивает, не загорает ли Русов под южным солнцем.

— Нет, не загораю, — говорит в трубку Алексей, — просто горю... Что сообщают из Сочи?

— Пришел ответ самый положительный.

— Какой положительный?