Теперь Минья совсем оправилась от пережитого испуга; ее глаза и улыбка благодарили всех, кто рисковал жизнью, стараясь ее спасти.
Лина же, казалось, была еще более признательна храброму Фрагозо, чем если б он спас жизнь ей самой.
— Я отблагодарю вас, Фрагозо, рано или поздно, вот увидите! — сказала она ему, улыбаясь.
— А как, позвольте вас спросить?
— О, вы сами знаете как!
— Тогда, раз уж я знаю, сделайте это рано, а не поздно!
С этого дня было решено, что прелестная Лина — невеста Фрагозо, что они отпразднуют свадьбу вместе с Миньей и Маноэлем и останутся жить у них в Белене.
— Как хорошо все сложилось! — твердил Фрагозо. — Но я, право, не думал, что Пара так далеко!
Маноэль и Бенито долго обсуждали вдвоем последние события. Нечего было и пытаться уговорить Жоама Гарраля высадить с жангады его спасителя.
«Ничьей жизнью я так не дорожу, как вашей», — сказал Торрес.
Этот вырвавшийся у авантюриста слишком пылкий и загадочный ответ Бенито услышал и запомнил.
Итак, молодые люди пока ничего не могли предпринять. Теперь им тем более оставалось только ждать, и ждать уже не четыре-пять дней, а еще семь-восемь недель, то есть пока жангада не приплывет в Белен.
— За всем этим кроется какая-то тайна, но разгадать ее я не могу, — заметил Бенито.
— Да, но мы избавились хоть от одной тревоги, — ответил Маноэль. — Теперь нам ясно, Бенито, что Торрес не хочет смерти твоего отца. К тому же мы будем по-прежнему следить!
С этого дня Торрес как будто стал вести себя более сдержанно. Он не навязывал Гарралям свое общество и даже менее настойчиво ухаживал за Миньей. Словом, напряженная обстановка, которую чувствовали все, за исключением, быть может, одного Жоама Гарраля, немного разрядилась.
К вечеру жангада обошла справа остров Барозо, расположенный в устье одноименной реки, и миновала озеро Манаоари, питаемое множеством небольших притоков.
Ночь прошла без происшествий, но Жоам Гарраль велел всем быть настороже.
Назавтра, 20 августа, лоцман, державшийся ближе к правому берегу Амазонки, так как у левого были водовороты, повел жангаду между правым берегом и островами.
Здесь простиралась территория, усыпанная большими и малыми озерами с темной водой, такими, как Кальдерон, Гуарандейна, и многими другими. Этот озерный край указывал на близость Риу-Негру, самого значительного из притоков Амазонки. До этого места великая река еще называлась Солимоенс, но после впадения в нее Риу-Негру она обретала то название, под которым известна как самая крупная река на свете.
В этот день жангаде пришлось плыть в очень своеобразных условиях.