— Знает или не знает — судить рано. Чего это наряды по самому берегу ходят? Галькой шуршат на весь Дальний Восток. Это, брат, японцам на руку. С завтрашнего дня наряды будем высылать не по гальке, а по тыльной дозорной тропе. На берегу останутся только секреты.
— Так там с сопки на сопку придется лазать, — удивляется Самарец. — Кругом тайга, пади. Бойцы ныть начнут.
— Ничего, старшина, — отвечаю, — поноют, поноют, да и перестанут. Или мы сюда для нытья собрались?
Старшина помалкивает. Перечить мне не смеет, а на лице его прямо написано: «Молод еще, кубари едва успел подцепить, а туда же, свои порядки заводить решил. Ничего, поживешь здесь — узнаешь».
— И еще, — говорю, — что же вы тут от народа совсем оторвались? Застава без помощи местного населения, что Антей без земли.
— Про Антея не слыхал, — отвечает Самарец, — а насчет местного населения — это как сказать. Здесь, товарищ начальник, не Европа, людей по пальцам пересчитать можно. Так что главная надежда на самих себя. Сам проворонишь, так никто тебе не поможет.
— Тут ты, Самарец, рассуждаешь, как самый отсталый и политически не подкованный человек, — рассердился я. — Охотники в тайге есть? Рыбаки на Амуре есть?
— Есть, — с невозмутимым видом поддакивает Самарец. — Конечно, есть. Один охотник на пятьдесят квадратных километров.
Вижу, трудно его переубедить. Однако линию свою начал проводить со всей решительностью. Наряды службу начали нести по-иному, скрытно. Вначале действительно кое-кто из бойцов и поворчал на новые порядки. Но, смотрим, дела пошли лучше. С местными охотниками дружбу завязали. Вскоре одного нарушителя задержали, потом второго. Чувствую, бойцы ко мне переменились, уважать начали. Я хоть и требовал, а душа в душу с ними жил, заботился.
И как только начались задержания, помрачнел мой старшина Самарец, испортилось его настроение. Так и пришел он ко мне для решительного разговора в тот самый день, с которого я и начал свой рассказ.
— Что с вами, товарищ Самарец? — спрашиваю.
— Да так, ничего, — отвечает.
— Нет уж, выкладывайте, — настаиваю я. — У вас такой вид, будто вы только что со дна Амура вылезли.
— Хуже, — подтверждает Самарец.
— Так вы и поведайте, в чем дело.
— Да тут и говорить нечего, — хмурится старшина и вдруг выпаливает: — До каких же пор это будет? Летучкин мне по пояс, и тот нарушителя притащил. Между прочим, товарищ начальник, без помощи местного населения. А я, старшина заставы, можно сказать, ваш первый помощник, с портянками вожусь да комбижир взвешиваю.
Это заявление мне понравилась, понимаю, к чему он клонит, но виду не подаю. Говорю ему:
— Что поделаешь? Везет людям.
Тут Самарец совсем раскипятился.
— Я, — говорит, — в тылах отсиживаться не намерен. Досадно это. И даже обидно.