— Точнее, бывший военнопленный.
— Да, да, конечно, — закивал головой толстяк.
Урасов съел апельсины, выпил воду и задремал. Проснулся на рассвете, когда поезд подходил к Будапешту. Толстяк и тот, который с цепочкой («А где же она? И её нет!»), бодрствовали. Видимо, они не спали всю ночь. Когда показался вокзал, все повернулись к окнам: какая тут обстановка?
Урасов увидел на фасаде большой яркий плакат: рабочий перекрашивает парламент в красный цвет.
ЗДРАВСТВУЙ, ТЕОДОР НЕТТЕ!
Февраль двадцатого года застал Урасова в Вене. Здесь находились венгерские коммунисты, покинувшие Будапешт после поражения мартовской революции 1919 года и падения Венгерской советской республики. Среди них нет Бела Куна — его арестовали венские власти. Нужно спасти Куна и всех тех, кого реакция бросила за решётку. Ференц Мюнних сообщает Урасову: «Снова надо в Москву».
Владимир имел в те дни испанский паспорт: испанское консульство, бывшее попечителем русских военнопленных в Австрии, продолжало по инерции выполнять эту миссию, правда, с существенной поправкой: вербовало в белые армии. Вот Владимир и явился в посольство за визами в далёкий путь.
Его принял русский поручик Гельмштейн.
— Зачем пожаловали?
— Хочу на родину, спасать Россию от большевиков, надоело здесь сапоги тачать.
Владимир выдержал пристальный, испытующий взгляд консула Гельмштейна. Чтобы прервать напряжённую паузу, добавил:
— В Праге русский генерал Артамонов набирает добровольцев к Деникину. Отечество в опасности!
Виза получена. А дальше — Прага, Дрезден, Кенигсберг, Мемель, Ревель. Где поездом, где пешком, где по людной дороге, а в иных местах — лесом… Нередко выручало то, что после войны порядки ещё не были столь строгими.
Наконец добрался до Ревеля. На вокзале взял извозчика: «К советскому посольству».
Посольство помещалось в гостинице «Петроградская». Расплатившись с извозчиком, Урасов вошёл в вестибюль. Увидел трёх сотрудников. Радостно гаркнул:
— Здорово, ребята!
— Вы к кому?
— К послу.
— По какому делу?
— Я не знаю, с кем разговариваю.