— Не сомневаюсь, что и тут есть притча. Возможно, даже трогательней, красивей. Но и без притчи мы с тобой знаем: остаётся память. Память людей. Долгая, вечная.
Георгий говорил медленно, подыскивая нужные слова, достойные такой минуты.
— Помнишь — на памятнике Теодору Нетте:
«
Перевёл дыхание, положил руку на плечо Зайцева:
— Я чувствую, как память о Хромове и Шмакове делает меня сильней. А ты?
— И я.
Кнопка вызовов давно уже не нажималась: всё равно никто не придёт. Единственная возможность что-либо спросить у Роберта, когда он принесёт еду. Но что может поведать рядовой матрос? «Артиллерийская дуэль». — «С кем?» — «Конечно, с фашистской эскадрой». Вот и всё. А результаты дуэли? Не знает.
Вдруг орудия смолкли. Это было неожиданно и непривычно. Молчание длится час, два, пять…
И в минуту, когда ни Георгий, ни Николай никого не ждали, распахнулась дверь.
— Мистер Джонсон!
— Хау ду но ду, джентльмены! — прогремел его бас.
Джонсон чисто выбрит, только синева под глазами выдаёт его усталость.
— Новости печальные? — насторожённо спросил Георгий.
— Бой проведён успешно. Конечно, потери есть. С обеих сторон. Что ж, война. На этот раз огонь противника был значительно слабей. Но опасная зона пройдена. Теперь я выполняю наконец вашу просьбу — можно подняться на верхнюю палубу.
Николай и Георгий переглянулись.
— Давай первым. По традиции, — сказал Николай.
Георгий шагнул вслед за помкэпом.
Джонсон вдруг разговорился.