— Ты впрямь думаешь, что светло-серый в розовую полоску костюм сразит сэра Моржа и леди Эклер?
— Сэр Джордж и леди Кларисса Гэдсли, господи ты боже мой!
— Ах, сэр Джордж! Который, видимо, носит костюмы от-кутюр.
— От кого?
— От-кутюр, Ева, означает «высокая мода» — дорогие костюмы от лучших портных. Сэр Гад и леди Эклер откажут мне в доме, если я заявлюсь к ним в наряде в веселенькую розовую полоску. Именно в веселенькую розовую!
— Ты что, выпил? — подозрительно сощурилась Ева. — То-то уж больно долго стригся! А ну-ка, дыхни!
— Что?! Ты уймешься или нет? Сначала подписываешь меня на сволочную работу — извольте обучить высокородного кретина азбучным истинам! А теперь еще выбираешь мне стрижку? С меня хватит! Стригусь, как мне нравится, поняла?
На этой звенящей ноте Уилт хлопнул дверью и, оседлав велосипед, опять покатил в парикмахерскую.
— Говорит, слишком много оставили, — объяснил он свое появление. — На висках и затылке сделайте покороче.
— Жена? — сочувственно спросил парикмахер.
Уилт кивнул.
— Хорошо еще, не требует «матросский ежик», — вздохнул мастер.
— Сказала, я не должен выглядеть футболистом, — поежился Уилт. — И все ради встречи с какой-то дамой. Словно иду на прием к королеве.
— С Бобом Гелдофом[4] вас определенно не спутают.
— Уже слава богу.
— С клиентами вроде него мое ремесло накрылось бы, — усмехнулся парикмахер, машинкой прореживая Уилтовы виски. — Хватит или ей будет мало?
— Ей всегда мало, однако на этом остановимся.
Обмахнув состриженные волоски, мастер развязал простыню. Генри выбрался из кресла и критически изучил себя в зеркале.
Тут в дверях возникла Ева. Уилт плюхнулся обратно в кресло, парикмахер молниеносно обмотал его простыней и стал обрабатывать затылок, стараясь не встретиться взглядом с клиентом или мегерой, застывшей на входе.
Ева осталась довольна, лишь когда муж достиг максимального сходства с остриженным на лето бараном. С велосипедом в поводу Уилт угрюмо тащился за сияющей супругой и дома тотчас залег на диван, не дожидаясь какого-нибудь нового ущерба своей персоне.