— Веди себя тише. Рядом живет начальник милиции. Ты понимаешь, что это значит? Думать надо!
Притих Шредер.
— Как быть? — после некоторого молчания спросил заискивающе. — Без пленки со снимками записной книжки возвращаться нельзя.
— Уходи, — потребовала Велта. — Я сама заберу «Минокс». Без шума и крика. В 10 часов утра жди у Домского собора.
— Хорошо, — согласился Шредер. — Жду.
Велта открыла дверь, он осторожно вышел во двор. Когда до калитки осталось каких-то пять шагов, с обеих сторон около Шредера оказались Круминь и Величко.
— Руки, Бодниекс, руки.
Шредер не ослышался. Второй раз за вечер назвали его по старой фамилии, которую он носил в годы войны.
Ветер разорвал дождливые тучи, образовав просвет, в который выглянула луна и осветила троих, стоявших у машины около дома Аусмы. «Снова встретились, — подумал Шредер, рассмотрев Круминя. — Не напрасно я его опасался». И вдруг в памяти Шредера мелькнула картина в кабинете начальника СД Риги в 1942 году. Сомнения быть не могло. «Теперь все, — решил Шредер. — Конец».
— Приехали, — сказал сержант, когда мотоцикл остановился у здания Комитета госбезопасности.
Валентин вышел из коляски, размял непослушные ноги, поднял голову и посмотрел на здание. Несколько окон, несмотря на поздний час, были освещены. Его провели в просторный кабинет, где за столом сидел пожилой человек и внимательно читал какие-то бумаги.
Круминь отодвинул от себя документы, посмотрел на Валентина, предложил:
— Садитесь, пожалуйста. Здравствуйте.
— Здравствуйте, — ответил Валентин, подошел к столу, но садиться не стал.
— Вас слушаю, — сказал Круминь.
— Прежде всего, — сказал он, — прошу извинить за столь необычный вид. Я хорошо понимаю, что в такое учреждение являться в таком костюме нельзя. Но меня привел сюда особый случай в моей жизни.
На лице Круминя появилась скупая улыбка.
— Я слушаю вас, — повторил он.
— Я буду краток, — начал Валентин…
ОТКРОВЕНИЕ ВЕЛТЫ