Когда Дэйв открыл дверь номера, Джилл сидела на кровати, уставившись на него. Бледная, осунувшаяся. Он спросил, все ли у нее в порядке.
— Как-то не по себе, — призналась она. — Вчера выпила слишком много. Извини.
— Ерунда все это. Заметку напечатали.
— О Кэрролле?
— Корелли, — поправил ее Дэйв. Сложил газету, так, чтобы заметка оказалась наверху, протянул ей. Сначала Джилл никак не могла найти то, что нужно. Он сел рядом, ткнул пальцем. Наблюдал за ее лицом, пока она читала заметку. Одолев половину, она показала жестом, что ей нужна сигарета. Он сам раскурил ее, сунул ей в рот. Она закашлялась, но продолжила читать. Потом отложила газету. Докурила, затушила окурок в пепельнице, что стояла на прикроватном столике. Хотела что-то сказать, и только тут заметила, что сидит нагишом. Вскочила и бросилась в ванную.
Вернулась совсем другим человеком. Умылась, причесалась, подкрасилась. Он курил, пока она надевала платье и туфли.
— Корелли, — повторила она. — Мне он итальянцем не показался.
— Внешне он мог сойти за кого угодно. Не выглядел он и ирландцем.
— Не все Кэрроллы — ирландцы.
— Наверное, нет.
— Был такой композитор, Корелли. Думаю, еще до Баха. Мы почти все угадали. Он занимался строительством, а по совместительству был гангстером.
— Мелким гангстером, — он помолчал. — В заметке кое-что опущено.
— Ты про нас?
— Про Корелли. Чем он промышлял, кто его друзья. Они указали на его связи в преступном мире, но не назвали конкретных фамилий. Нам бы это помогло.
— Как же нам их узнать?
— Через полицию.
— Просто спросить?
— Не совсем.