— Это Нариндра, — сказал Сердар с невыразимой радостью. — Это он, я узнаю его сигнал; слушайте! Ауджали отвечает ему. Умное животное поняло призыв своего карнака.
Это был действительно Нариндра, к числу обязанностей которого принадлежали и заботы о слоне. Вмешательство последнего произвело поразительное действие. Испуганные криками колосса, которого боятся все жители леса, пантеры мгновенно вскочили на ноги и пустились бежать вдоль по долине; достигнув противоположной ее оконечности, они, нисколько не колеблясь и не уменьшая быстроты бега, начали карабкаться вверх по вертикальной почти стене, цепляясь за карликовые пальмы и бамбук, пока не добрались до плато, где исчезли из виду в одну минуту. Присутствующие не успели еще опомниться от удивления, как тота, следуя данному примеру, пустился с поразительной быстротой по долине и начал в свою очередь опасный подъем, хватаясь руками за ветки и кусты. Присутствующие были поражены; они не считали его способным на такой подвиг, особенно с его раной.
Не сказав друг другу ни слова, Сердар и его товарищ бросились его преследовать — у них мелькнула одна и та же мысль. Их собственная безопасность требовала не выпускать из рук этого туземца, который знал теперь тайну их убежища и мог со дня на день, сам быть может не желая и не понимая важности такого поступка, выдать их врагам. Ему захочется, быть может, вернуться в долину, и тогда достаточно будет какому-нибудь шпиону увидеть его спуск, чтобы заинтересоваться, куда и для чего он спустился. Оттуда до открытия Нухурмура один шаг… Несмотря на быстроту бега, Сердар и Рама добежали до конца долины только для того, чтобы увидеть бесполезность своей попытки… Тота-ведда был уже почти наверху.
— Это бегство, Рама, большое несчастье, — сказал Сердар тоном полного уныния. — Ты знаешь, суеверен я или нет. Так вот, у меня предчувствие, что этот бедный идиот, будет причиной нашей гибели.
— Ты напрасно так беспокоишься, Сахиб! Необходимо невероятное, можно сказать, невозможное сочетание обстоятельств, — отвечал Рама, — чтобы этот дикарь, который лишь чуть поумнее двух пантер и не говорит ни на одном понятном языке, мог выдать тайну нашего убежища. Ты знаешь, что одного вида людей достаточно, чтобы заставить его бежать.
— Я желал бы ошибиться, Рама! Будущее покажет, кто из нас двоих прав.
Все произошло так быстро и Сердар придавал такое важное значение этому происшествию, что оба забыли на минуту о сигнале Нариндры, который, изнемогая, без сомнения, от усталости не хотел обходить вокруг озера и просил, чтобы за ним выслали шлюпку. Повторные крики Ауджали напомнили им об этом. Слон очень любил своего карнака, у которого всегда были наготове какие-нибудь лакомства для него; вот почему он не переставал волноваться с первых же звуков рога.
— Не стоит никого будить, — сказал Сердар, — мы одни переедем на ту сторону озера, а Сами прикажем не спать до нашего возвращения. Я с нетерпением жду новостей от друзей и, — прибавил он со вздохом, — если бы еще получить почту из Франции!.. Прогоним, впрочем, эту тщетную надежду… Так горько бывает разочарование.
Они молча направились в пещеры, закрыли за собой скалу и, отдав необходимые распоряжения Сами, направились к выходу. Все спокойно спали в гротах, куда не проникал никакой шум извне. Проходя через комнату Нана, они остановились на минуту; принц ворочался на диване, который служил ему вместо постели; ему что-то не спалось, и он говорил бессвязные слова. Вдруг он приподнялся и, протянув руку, ясно произнес на индусском наречии: «За веру и отечество, вперед!», а потом снова лег, продолжая бормотать невнятные слова.
— Бедный принц! — воскликнул Сердар, проходя мимо. — Это те самые слова, которыми он вдохновлял сипаев идти на англичан. Будь у него столько же ума, сколько мужества, ни он, ни мы не были бы здесь.
Придя на берег озера, Сердар взял свой буйволовый рог, чтобы отвечать Нариндре, который то и дело повторял свои сигналы, не зная, слышат его или нет. Он извлек из него сначала звучную и продолжительную ноту, которая на условном языке означала: «мы слышали»; затем вторую отрывистую, быструю: «мы поняли», и, наконец, две, одну за другой: «мы сейчас будем в шлюпке».
Он остановился и ждал.
В ту же минуту из-за озера послышался целый ряд условных звуков — ответ Нариндры: «Это я, Нариндра, я вас жду».
Осторожность требовала, чтобы они имели в своем распоряжении целый ряд всевозможных сигналов; без этого они могли, ни о чем не подозревая, попасть в засаду, тогда как малейшего изменения не только количества нот, но и известной интонации, было достаточно, чтобы предупредить друг друга об опасности.
Пять минут спустя шлюпка быстро и безмолвно неслась по поверхности воды. Луна скрылась в это время по другую сторону гор и на озере, которое было окружено со всех сторон высокими вершинами Нухурмурских гор царила полная темнота. Озеро, не освещенное ни одним лучом света, казалось черным, как чернила. Темное беззвездное небо нависло над угрюмым пейзажем, точно мраморная крышка над гробом.
Это зрелище было предназначено не для того, чтобы прогонять мрачные и грустные предчувствия, угнетавшие Сердара в течение всего вечера. Друзья проехали уже две трети пути, не обменявшись между собой ни единым словом, когда пронзительный крик, похожий на свист макаки-силена (род обезьян, весьма многочисленных в лесах Малабарского берега), прервал вдруг их молчание.
— Что это значит? — воскликнул Сердар, вскочив на ноги. — Не сигнал ли это?
— Это значит, что мы приближаемся к берегу, — ответил Рама, — потому что леса, окаймляющие берега, дают убежище огромному количеству обезьян этого рода, и их крик не может представлять для нас ничего особенного.
— Да, но тебе должно быть известно также, что в тех случаях, когда звук рога может выдать наше присутствие врагу, мы заменяем последний криками животных, которых так много в этих лесах, что это никому не может внушить подозрения. Так, например, крик макаки-силена, повторенный два раза, означает…
Слова замерли на губах Сердара… тот же крик повторился вторично среди ночной тишины.
ebooksa