— Мы должны были доставить ее в особняк на Королевской площади, — сказал раненый.
— Да-да! — прошептал д"Артаньян. — Это именно так, к самой миледи.
И молодой человек задрожал, поняв, какая страшная жажда мести толкала эту женщину в ее стремлении погубить его и всех, кто его любил, поняв, как велика была ее осведомленность в придворных делах, если она сумела все обнаружить. Очевидно, свои сведения она черпала у кардинала.
Однако среди всех этих печальных размышлений одна мысль внезапно поразила его и исполнила величайшей радости: он понял, что королева разыскала наконец тюрьму, где бедная г-жа Бонасье искупала свою преданность, и что она освободила ее из этой тюрьмы. Теперь письмо, полученное им от г-жи Бонасье, и встреча с ней на дороге в Шайо, встреча, когда она промелькнула, как видение, — все стало ему понятно.
Итак, отныне, как и предсказывал ему Атос, появилась возможность разыскать молодую женщину, ибо не существовало такого монастыря, в который нельзя было бы найти доступ.
Эта мысль окончательно умиротворила д"Артаньяна. Он повернулся к раненому, с тревогой следившему за каждым изменением его лица, и протянул ему руку.
— Пойдем, — сказал он, — я не хочу бросать тебя здесь. Обопрись на меня, и вернемся в лагерь.
— Пойдемте, — ответил раненый, не в силах поверить такому великодушию. — Но не для того ли вы берете меня с собой, чтобы отправить на виселицу?
— Я уже дал тебе слово, — сказал д"Артаньян, — и теперь вторично дарю тебе жизнь.
Раненый опустился на колени и стал целовать ноги своего спасителя, но д"Артаньян, которому совершенно незачем было оставаться дольше так близко от неприятеля, прекратил эти изъявления благодарности.
Гвардеец, вернувшийся в лагерь после первых выстрелов с бастиона, объявил о смерти своих четырех спутников. Поэтому все в полку были очень удивлены и очень обрадованы, увидев д"Артаньяна целым и невредимым.
Молодой человек объяснил колотую рану своего спутника вылазкой врага, которую тут же придумал. Он рассказал о смерти второго солдата и об опасностях, которым они подвергались.
Этот рассказ доставил ему подлинный триумф. Все войско целый день говорило об этой экспедиции, и сам герцог Орлеанский поручил передать д"Артаньяну благодарность.
Всякое доброе дело несет награду в себе самом, и доброе дело д"Артаньяна вернуло ему утраченное спокойствие. В самом деле, д"Артаньян считал, что может быть совершенно спокоен, раз один из двух врагов убит, а другой безраздельно предан ему.
Это спокойствие доказывало лишь одно — что д"Артаньян еще не знал миледи.
XII
АНЖУЙСКОЕ ВИНО
После вестей о почти безнадежной болезни короля вскоре в лагере начали распространяться слухи о его выздоровлении, и, так как король очень спешил лично принять участие в осаде, все говорили, что он двинется в путь, едва лишь будет в состоянии сесть на лошадь.
Между тем герцог Орлеанский, знавший, что не сегодня-завтра его сместят с поста командующего армией и заменят либо герцогом Ангулемским, либо Бассомпьером, либо Шомбергом, оспаривавшими друг у друга этот пост, был бездеятелен, терял время, лишь нащупывая силы противника, и не решался ни на какую крупную операцию, которая могла бы прогнать англичан с острова Рэ, где они все еще осаждали крепость Сен-Мартен и форт Ла Пре, тогда как французы, со своей стороны, осаждали Ларошель.
Что касается д"Артаньяна, то, как мы уже сказали, он стал спокойнее, что всегда бывает после того, как опасность минует и мы начнем считать ее несуществующей; у него оставалась лишь одна забота — он не получал никаких известий от своих друзей.
ebooksa