— Оба-на, даже так. А ты, однако, молодой человек, под хитрого льстеца косишь? Или… как это правильней сказать?
— Как вы можете мои искренние думы о вас так ионизировать, да утрировать в каком-то левом направлении. Я, едва узнал, что с вами случилось, так сразу же грамм двести на грудь принял — естественно, со светлыми мыслями, что все будет хорошо.
— Ну, спасибо тебе, Виталий. Но пообещай мне одно, что в следующий раз ты как минимум триста накатишь, — засмеялся Ковальчук, посмотрев в сторону бара. — А может, ты сейчас хочешь порывы души задобрить?
— Ни в коем случае, я же, Станислав Сергеевич, сейчас на работе, поэтому ни грамма.
— Молодец, Виталя, так держать и дальше.
— Станислав Сергеевич, а если серьезно — вам больше ничего не угрожает?
— Я думаю, нет. А что ты так заинтересовался?
— Вы не подумайте, что я это из-за какой-то наигранной деликатности спрашиваю. Просто это покушение произвело у многих людей сильное возбуждение. Латвия все-таки спокойная страна, а тут такое, что даже в голову не укладывается. Интересно, это у кого так крыша поехала?
— Не беспокойся, Виталий. Найдем мы этих ворошиловских стрелков.
— И что с ними сделаете, если не секрет?
— А сколько ты годков решил в жизни прожить, если это, конечно, не тайна? — с усмешкой посмотрел мне в глаза Ковальчук.
— Я думаю, много. По крайне мере у меня желание именно такое.
— Я тебе скажу одно, умник. Будешь нос свой дегустаторский совать куда попало, то координаты на циферблате твоей жизни укоротятся…
— И кто ж вас так напрягать научил?
— Наша жизнь, дорогой. Емкая, многогранная, многоходовая. Только она. Чтобы стать миллионером и крупным политическим деятелем в Латвии, мне пришлось по таким лабиринтам извилистым попрыгать, если бы ты только знал? Одна школа девяностых чего стоит? Перед ней любой гарвардский или любой другой знаменитый университет — всего лишь дырочка в бублике, и не более.
Это у них там на Западе и в Америке все по-честному. Взял кредит, открыл дело, работай и плати налоги. И развивайся себе, сколько душе угодно. У нас такие анекдоты не котируются. Не кинул государство, не провернул махинации, значит, не бизнесмен. Кто в девяностых годах куш успел сорвать, тот и на плаву сейчас, вместе с остальным говном, так называемой элитой латвийского государства.
— А почему вы так о сливках нашего общества дурно отзываетесь? Я уже в самом деле заинтересовался.
— Я, Виталя, в большинстве случаев этим главнюкам не то, чтобы руки не подал, а даже и не кивнул бы в их сторону. Вот так!
— И кто вам не дает жить, как сердце велит?
— Дело всей моей жизни, только оно. Политика и бизнес — это моя стихия. Это мои бессменные доноры, которые импульсируют деятельность моего разума, его вечное стремление спешить вперед к новым обозначенным вершинам, которые впоследствии и создают мою мозаику судьбы. Есть цели, есть задачи. Решаем их, достигаем намеченного, а оно подбрасывает нам новую сеть извилистых дорог. Вот так и живем… петляем… решаем… достигаем, ради того, чтобы снова, где-то запетлять. Ладно, хватит философии. У меня такое впечатление сложилось, что ты чем-то очень доволен. Или я что-то напутал? — посмотрел на меня с игривой хитринкой Ковальчук.
ebooksa