— Как — что? Человек пропал…
— Ага… А они — пишите заявление на розыск. Так… Кто заявитель? Место жительства?.. Ах, у него еще и квартира сгорела? Не сердись, золотко, но если там какое-то дело закручено, а Виктор его ненароком коснулся… Думаю, что его, Виктора, будем искать не только мы. А в нашей доблестной милиции, к несчастью, течет-протекает.
— Неужели настолько плохо все в милиции? — спросила Лида.
— Ну, не совсем уж, чтобы очень, — подбодрил ее Зальцман, — но все же…
— Очень, не очень, — продолжил Логинов, — но информация из милиции в криминальные структуры уходит. Это факт. И повторяю: мы ничего не знаем конкретного. А то, что знаем, выглядит непонятно и запутанно. Будем разбираться, искать Витю своими силами, а милицию, если понадобится, подключим позже. Кстати, Лида, вы не дадите мне ключи от квартиры вашей мамы? Я завтра туда человека пошлю — к телефону кое-что подключим. Нечто вроде АОНа с автоответчиком — вдруг Виктор сам позвонить решит и не дозвонится. А мы ему краткое сообщение оставим. Впрочем, почему завтра? Лучше бы, конечно, сегодня это сделать. Хотя и поздновато уже… А, ничего — съездят и подключат. Сейчас и вызову парочку своих орлов.
Полянку эту маленькую мы с Колей обработали, как положено. Обнюхали, облазили…
Коля, судя по множеству всяких мелких штрихов, не фантазировал — здесь были люди. И недавно ушли. Опытные профессиональные люди — очень тщательно прибрались за собой, даже кострище замаскировали на совесть. Но земля-то с золой вперемешку на месте костра под дерниной еще оставалась теплой. И пахнет характерно — не только гарью, но и совсем другой, специфический запах отчетливо ощущался. Подручными средствами костер заливали, собаки вшивые! Странно, но в лесу так почему-то все делают — писают на костер. Да и во влажном ночном воздухе леса еще чувствовался слабый запах дыма. Неудивительно — всего часа три с половиной прошло с того момента, когда Коля наткнулся на эту непонятную троицу автоматчиков.
Аккуратно и тщательно прошерстили мы с Колей место стоянки супостатов. Каким-то чудом нашли пару заныканых в мох окурков, точнее — сигаретных фильтров. Еще обрывок бечевки капроновой, сантиметров десять, не больше, я из-под елки извлек. Наверное, случайно обронили.
У меня в поле, году в семьдесят шестом, парнишка один в отряде был. Срочную он служил в спецназовской десантно-диверсионной бригаде. Так этому парнишке в его бригаде за два года службы такой рефлекс в голову вбили, что он и после армии долго еще обгорелые спички и окурки в карман прятал. Приучили.
Коля, как хорошая собака, обнюхал дерево, на котором автоматы висели. Не пахнет ли смазкой? Не пахло. Я тоже понюхал. У ружейной смазки, вообще-то, запах стойкий и достаточно резкий, но раз не пахнет, значит — не пахнет. И не более того. Жалко — не было с нами дедушки Дерсу Узала. Даже какой-нибудь волкодавно-гоночной восточно-еврейской овчарки у нас и то не было. Некому было след взять…
Еще немного походили мы кругами возле бывшего, предположительно вражеского, лагеря, но в сумерках пусть и белой, но все-таки ночи, ничего определенного так и не выяснили. Осталось неясно и загадочно — каким путем ушли туристы с автоматами?
Белая ночь, тишина, покой… Птички не чирикают, медведи не рычат, волки не воют. С дальних концов болота иногда доносились какие-то слабые и непонятные звуки, но опыт подсказывал, что это не человеческие, а именно болотные звуки.
Коля шепотом клялся, что в сторону схорона отсюда, с запада, пройти через болото, не зная переходов — невозможно. И это было правдой — болото непроходимое. Для обычных, неподготовленных людей…
Уж чего-чего, а болот я на своем веку повидал немало. Особенно в Архангельской области. Наверное, по одним болотам около тысячи верст прочапал пешедралом. И по верховым, и по низинным, и по смешанным. А уж по тундре заболоченной, да на вездеходе, да с ветерком и брызгами из-под гусениц со скоростью километров сорок в час…
Но куда-то они, люди неизвестные и, если Коля не врет, чертовски загадочные и опасные, все же ушли? Не оставив практически ни следов пребывания, ни следов ухода… И скатертью дорога, пусть идут себе!
Мы с Николаем Ивановичем, сохраняя осторожность, пригибаясь и прячась за кустами и деревьями, но уже, слава Богу, не ползком, повернули назад к арьергарду, к Борис Евгеньичу.
Тихо подошли… Никого нет!
Сначала, не найдя его на месте, удивились и обеспокоились, но когда он с березы шепотом сказал нам: «Хенде хох», — я даже зауважал Борьку. Молодец, филолог! Додумался на дереве засаду устроить! И обзор хороший, и самого не видно. Правда, Коле это почему-то не понравилось, и он, тоже шепотом, начал делать Борьке легкий втык.
— Хороший стрелок тебя сразу засек бы и снял запросто метров с трехсот. А ты со своим ППШ до него не достанешь. Это у финнов снайперы на деревьях прятались, так они с винтовками были. Из винтовки с оптикой можно до километра бить и не обнаружат, а с ППШ — дохлый номер. Предел — двести метров.
Боб начал что-то глубокомысленно возражать Николаю Ивановичу.
ebooksa