Когда Грегори наконец увидел виллу, он с тревогой обратил внимание на то, что верхний этаж дома больше не существовал.
Разумеется, если Сабина прятала его, когда он был вне закона, то сейчас майора «Люфтваффе» ни она, ни Труди не выдадут. Но не исключена возможность, что фон Остенберг поселился здесь снова, а встреча с ним не входила в планы Грегори, поэтому он подходил к вилле, соблюдая предосторожность. Вблизи он разглядел, что хотя все окна, за исключением одного, были разбиты, а потом заколочены, через то единственное он увидел стоявший на подоконнике горшок с гиацинтами, следовательно, в доме жили. Оглядевшись вокруг и удостоверившись, что никого не видно, он прошел через боковую калитку, обошел сзади гараж и позвонил с черного хода. Через секунду дверь открыла Труди.
Узнав его, она так испугалась, что ему пришлось успокоить ее улыбкой и словами:
— Я не привидение, Труди, и рад видеть тебя живой и здоровой. Надеюсь, что твоя хозяйка тоже в порядке. Она дома?
Труди, приходя в себя, улыбнулась ему:
— Нет, в данный момент ее нет. Она у доктора, очень скоро вернется и, я уверена, будет счастлива видеть вас. Заходите, прошу вас.
— А что господин граф, — полюбопытствовал Грегори. — Он все еще живет здесь? Или, может быть, кто-нибудь другой?
Девушка покачала головой.
— Нет, мой господин. Мы уже живем одни.
— Это хорошо. А что ты такое сказала насчет доктора? Разве у баронессы что-нибудь серьезное?
— Нет, мой господин, у нее легкое недомогание, от которого она страдает последние несколько недель.
Ободренный полученными известиями, Грегори вошел вслед за Труди в дом и прошел в гостиную. В нескольких местах изрядно попорчена была штукатурка на потолке, на стенах виднелись пятна от сырости, но в общей сложности здесь было прибрано и уютно. Труди рассказала, как в сентябре в их дом попала бомба, но небольшая, поэтому пострадал только верхний этаж, и, слава Богу, никто из обитателей. Грегори все еще беседовал с Труди, когда послышался звук открываемой двери в передней. Он поднялся с дивана и встретил Сабину.
Она не выглядела больной, наоборот, была прекрасна, как всегда, только лицо уже было несколько напряженным. Но в ту же секунду, когда она его увидела, это выражение исчезло, и она с радостным криком бросилась Грегори на шею. После первых объятий и расспросов она погладила ловко сидевшую на нем форму и, кокетливо заглянув в глаза, спросила, как это ему удалось так быстро дослужиться до майора. Она, видите ли, всегда была без ума от летчиков, но особенно нравились ей майоры.
— Это долгая и запутанная история, — отмахнулся Грегори, — я тебе потом как-нибудь расскажу все по порядку, а пока в двух словах: после полугода, проведенных в концлагере, мне удалось добраться до Геринга, и он дал мне работу — втыкать булавки в карты в Министерстве ВВС.
— Грегори, милый, — заворковала Сабина, — в чем тебе всегда было не отказать — так это в дерзости. Тут с тобой никому не справиться.
Он пожал плечами:
— А что тут такого? Самое трудное заключалось в том, чтобы добиться у него аудиенции, а уж старая дружба не ржавеет.
— Что? Ты не хочешь ли часом сказать, что ему известно, что ты англичанин?
Грегори кивнул.
— Знает, ну и что? Он также знает и то, что я всегда придерживался фашистских взглядов. Я ему поведал, что у себя на родине я сидел в тюрьме за свои убеждения, потом мне удалось бежать, и я решил предложить свои услуги Германии, но в первый же день, когда появился здесь, по дурацкому невезению оказался за решеткой.
ebooksa