— Никаких контактов, никакой телепатической связи между нами в будущем не предвидится. Когда я покину этот дом, я, надеюсь, больше никогда вас не увижу, а если и доведется свидеться, я буду сторониться вас как прокаженного.
— И в этом вы заблуждаетесь. Судьбы своей вам, как и всякому другому смертному, не избежать, а путь светил указывает на то, что наши с вами дороги пересекутся, и мы будем идти по одной тропке. Уже прошло то время, когда приходилось погружать вас в гипнотическое состояние, чтобы снять боль при перевязке. Но если вы отказываетесь от сотрудничества, я буду вынужден снова гипнотизировать вас и таким путем заставить подчиняться.
— Я вам этого не позволю! — вскричал Грегори. — Раньше я поддавался на ваши уговоры, но теперь — ни за что! Я буду сопротивляться всей своей силой воли, и вы увидите, что она сильнее вашей.
Малаку закрыл глаза и нагнул голову в молчании. Спустя две минуты в комнату зашел Тарик, которому доктор сказал что-то на идише. Горбун кивнул и пошел к Грегори. Тот напрягся всем телом и крикнул Малаку:
— Уберите его вон отсюда! Если он ко мне только притронется, я его задушу.
— Если вы попытаетесь, то окажетесь в дураках, — только и сказал доктор. — Тарик очень силен, вам придется приложить немало усилий, чтобы привести в исполнение вашу угрозу, единственное, чего вы добьетесь, — это сломаете себе еще недостаточно сросшееся бедро.
Грегори знал, что чернокнижник говорит правду. Поставленный перед такой дилеммой, он позволил Тарику усадить его на постели и крепко держать лицо прямо, но зажмурил глаза и наклонил голову, тогда горбун заставил его снова принять положение истукана, тупо глядящего перед собой. Грегори схватил запястья горбуна, стараясь оторвать его ладони от висков, и понял, что и в этом случае Малаку не соврал: силой горбуна Бог не обидел.
Тарик держал голову Грегори, и, хотя англичанин закрыл глаза, он чувствовал, как Малаку буравит его взглядом. Собрав всю свою силу воли, Грегори отчаянно отбивался от настойчивых приказаний сатаниста, молотом отдававшихся у него в висках. Двадцать минут, пока длилось единоборство двух умов, не прозвучало ни одного слова. Двадцать минут изнурительной борьбы — и Грегори, обессилев, погрузился в транс.
Когда он очнулся, то увидел перед собой довольное лицо Малаку, который сообщил:
— Вы были под гипнозом всего несколько минут, так как я не склонен прибегать к силовому воздействию чаще, чем этого требуют обстоятельства. От вас требуется лишь быть разумным. А тот маленький эксперимент, который я только что с вами провел, призван продемонстрировать вам достаточно убедительно то, что я в любой момент могу управлять вашей волей, стоит мне только захотеть. Но устраивать подобную дуэль ежедневно не входит в мои планы: не люблю пустой траты времени. Итак, я предлагаю вам послушать то, что я скажу, и надеюсь на то, что вы станете более сговорчивым.
Я признаю, что ввел вас в заблуждение, когда говорил, что я еще не перешел через Пропасть. Может быть, вам приятно будет узнать, что я — Адепт, что означает «достигший посвящения в тайны», но еще не слишком, к сожалению, преуспевший в овладении тайн Мироздания, а потому обладаю лишь ограниченным спектром возможностей. Но когда я говорил вам, что небольшие чудеса можно творить и не обращаясь за помощью к силам Тьмы, то говорил чистейшую правду. Возьмем, к примеру, предсказания Судьбы: поверьте, предсказывать события по звездам — такое же безобидное занятие, как пытаться представить себе страну, разглядывая ее карту. Теперь давайте перейдем к влиянию посредством оккультных сил на ход событий и судьбы людей.
Вы можете соглашаться со мной или не соглашаться, но колдуны и ведьмы действительно могут наводить порчу на человека, который им не симпатичен по какой-то причине, могут накладывать заклятия, зачаровывать и так далее. Не станете же вы оспаривать тот факт, что некоторые святые в самых разных религиях, собственно, и получили свой канонизированный статус благодаря тому, что творили «чудеса».
Волшебник призывает заклинаниями невидимые силы из загробного мира. Силы эти исходят либо из мира Добра, либо Зла, и соответственно употребление их в тех или иных целях называется Белой и Черной магией. Чтобы совершить какое-нибудь обстоятельное, солидных масштабов, чудо, маг адресуется непосредственно к Богу или к Дьяволу. Ваши святые не смогли бы творить свои чудеса, если бы не апеллировали к своему Всемогущему и Всемилостивому, а чтобы Герман Гауфф прекратил земное существование, я должен был просить об этой милости Князя этого Мира.
— Иными словами, — перебил его Грегори, — вы признаетесь в том, что поклоняетесь Дьяволу?
Малаку утвердительно кивнул.
— Да, я выбрал Путь левой руки, так как, только следуя по этому пути, я мог удовлетворить свои стремления. Однако сам обряд классифицируется как акт Белой или Черной магии, в зависимости от поставленной цели. Если оккультист преследует эгоистическую цель, как в моем случае, когда я пожелал смерти Гауффа, чтобы он не препятствовал моему счастью, то это из раздела Черной магии. А если бы я действовал бескорыстно — тогда надо было бы прибегать к магии Белой.
Вы, в отличие от Гауффа, никоим образом не стоите у меня на дороге. И цели у нас с вами общие: сокрушить ненавистное иго нацизма. Но вы не можете не согласиться со мной, что, предоставляя вам убежище на такой длительный срок и оказывая посильную помощь, я пошел на значительный риск. Сюда можно прибавить еще и мою убежденность в том, что нам с вами еще предстоят совместные славные дела, и что вы будете ниспосланы мне Провидением, чтобы спасти мне жизнь.
Принимая все вышеизложенное во внимание, вы должны убедиться в том, что в мои планы отнюдь не входит нанести вам какой-то вред. Все магические ритуалы, совершенные мною по отношению к вам, — все они были из области Белой магии. И то, что я прибегаю к Черной магии в других случаях, не имеет к вам ни малейшего отношения. И я не ожидаю от вас никакой другой реакции на этот факт, как если бы вы меня уличили в садистских наклонностях или в шантаже. Что от вас требуется — так это лишь забыть и не обращать внимания на то, что по временам я совершаю некие таинственные церемонии, к которым вы относитесь крайне отрицательно. Во всем же остальном рассматривайте меня как своего союзника. Я достаточно ясно изложил вам суть дела?
Все для Грегори было предельно ясно. Особенно тот факт, что Малаку не без оснований на то рассчитывал, что англичанин не откажется во имя победы над нацизмом от помощи самого последнего проходимца и негодяя. И то, что этот проходимец был способен не только на добрые широкие жесты, но и имел возможность заставить его плясать под свою дудку. Оставаясь настороже против какой-нибудь очередной гнусной выходки Малаку, он ответил:
— Все ясно. Согласен возобновить наши телепатические сеансы при условии, что они не будут связаны с сатанизмом.
ebooksa