Сто лет и чемодан денег в придачу

Возможно, господину Карлсону покажется, что это звучит успокаивающе, но правда состоит в том, что служба безопасности заботится исключительно о безопасности шаха и существует фактически для того, чтобы держать иранский народ в должном страхе и почтении, а также чтобы по мере возможности охотиться на социалистов, коммунистов, исламистов и прочих непопулярных элементов.

— Вроде англиканских пасторов? — заинтересовался Аллан.

Пастор Фергюсон отвечал, что англиканским пасторам нечего опасаться, поскольку в Иране существует свобода вероисповедания. Но данный конкретный англиканский пастор, по его же собственному признанию, зашел слишком далеко.

— Для любого, кто угодит в когти госбезопасности, прогноз неблагоприятный, а в моем случае, боюсь, эта станция конечная, — сказал пастор Фергюсон и пригорюнился.

Тут Аллану стало жалко нового товарища по камере, хоть тот и священник. И он сказал в утешение, что они оба как-нибудь выберутся отсюда, но только всему свое время. Сперва хотелось бы узнать, из-за чего, собственно, пастор попал в такой переплет.

Пастор Кевин Фергюсон всхлипнул, но взял себя в руки. Не то чтобы он боялся смерти, объяснил он, просто ему кажется, что он смог бы еще много чего исправить тут, на земле. Пастор, как и всегда, предает свою жизнь в руки Господа, но если бы господин Карлсон, покуда Господь определяется с решением, смог бы придумать какой-нибудь выход для себя и для пастора, то Господь, по мнению пастора, не стал бы особо возражать.

И пастор начал свой рассказ. Господь обратился к нему во сне, едва пастор сдал выпускные экзамены.

«Ступай в мир и проповедуй», — рек Господь, но этим Он и ограничился, так что пастору самому предстояло решать, куда именно ему надлежало отправиться.

От одного своего английского друга-епископа он услыхал про Иран — страну, где крайне злоупотребляют царящей там свободой вероисповедания. К примеру, количество англикан там столь ничтожно, что не поддается измерению, в то время как шииты, сунниты, иудеи и приверженцы всяческих шарлатанских религий просто кишмя кишат. Если там и есть христиане, то армяне или ассирийцы, а всякому ведь ясно, что армяне и ассирийцы понимают христианство шиворот-навыворот.

Аллан сказал, что раньше этого не знал, но теперь будет знать, за что огромное спасибо.

Пастор продолжил свой рассказ.

Иран и Великобритания были тогда на дружеской ноге, и благодаря связям одного из высокопоставленных церковных деятелей пастору удалось добраться до Ирана британским дипломатическим самолетом.

Это случилось больше десяти лет назад, году так в 1935-м. С тех пор пастор атаковал одну религию за другой, все дальше и дальше от столицы. Первоначальной его мишенью стали разнообразные религиозные церемонии. Он пробирался в мечети, синагоги и прочие храмы, где, выждав удобный момент, прерывал проходящий там обряд и с помощью переводчика возглашал истинное учение.

Аллан похвалил своего сокамерника, сказав, что пастор, несомненно, очень храбрый человек. Вопрос только, разумный ли — ведь такие вещи, наверное, редко заканчивались хорошо?

Пастор Фергюсон признал, что они ни единого раза хорошо не кончились. Ему никогда не удавалось договорить до конца: его и переводчика обычно сразу вышвыривали вон, а нередко обоим еще и тумаков перепадало. Но ничто не смогло остановить пастора в его борьбе. Он знал, что заронил семечко англиканской веры в душу каждого им встреченного.

В конце концов пастор стяжал такую славу, что найти переводчика стало сложно. До сих пор ни один из переводчиков не участвовал в таких мероприятиях больше одного раза, а со временем они, естественно, еще и стали друг дружке сплетничать.

Тогда пастор взял паузу и принялся спешно учить фарси. Одновременно он прикидывал, как ему усовершенствовать собственную тактику, и в один прекрасный день ощутил, что достаточно овладел языком, чтобы осуществить свой новый план.

Вместо храмов и обрядов он выбрал своей мишенью базары, где, как он знал, носители ложных учений бывают представлены довольно широко, — там он вставал на прихваченный с собой деревянный ящик и требовал внимания.

Такой метод приносил ему, безусловно, куда меньше тумаков, чем в прежние годы, однако количество спасенных душ все равно было далеко не таким, на какое пастор Фергюсон рассчитывал.

Аллан спросил, много ли у пастора Фергюсона стало новообращенных, и услышал в ответ, что это как посмотреть. С одной стороны, пастор Фергюсон точно обратил в англиканство по одному представителю каждой побежденной им религии — всего, стало быть, восьмерых. С другой же стороны, ему лишь несколько месяцев назад пришло в голову, что все восьмеро, возможно, на самом деле осведомители, подосланные для слежки за миссионерствующим пастором.