Прибывшего в правительственную канцелярию Аллана проводили по коридорам до самого премьерского кабинета. Премьер-министр, радушно воскликнув «Господин Карлсон! Я так много слышал о вас!», выпихнул из кабинета секретаря и плотно закрыл дверь.
Аллан, напротив, ничего не слышал о Таге Эрландере, но говорить этого не стал. Он не знал даже, правый тот или левый. Несомненно, что либо правый, либо левый, потому что если жизнь чему Аллана и научила, так это тому, что люди упрямо держатся если не того, так этого.
Ну да его, премьер-министра, дело — кем ему нравится, пусть тем и будет. Лучше послушать, что он скажет.
Как выяснилось, премьер-министр в тот же день, только попозже, перезвонил президенту Трумэну и долго с ним беседовал насчет Аллана. К тому же премьер-министр теперь все знает про…
И тут премьер-министр Эрландер замолчал. Он занимает этот пост меньше года, и ему еще многому предстоит научиться. Но одну вещь он усвоил уже теперь, а именно — что иногда лучше вообще не знать, когда нет возможности доказать, что ты знаешь то, что знаешь. Поэтому премьер так и не договорил. И что за информацию касательно Аллана сообщил премьеру президент Трумэн, так навсегда и осталось тайной. Вместо этого премьер перешел к делу:
— Я так понял, вам тут в Швеции даже приткнуться негде, поэтому я распорядился выплатить вам наличными за всю проделанную работу на службе своей стране… в известном смысле… Как бы то ни было, здесь десять тысяч крон, — и премьер-министр протянул Аллану пухлый конверт с купюрами и ведомость, чтобы за них расписаться: порядок есть порядок!
— Огромнейшее вам спасибо, господин премьер-министр. Я вот тут прикинул, что с такого-то шикарного пособия можно будет и приодеться, и в гостинице на чистых простынях поспать. Да и зубы наконец почистить, в первый раз с августа сорок пятого.
Премьер-министр перебил Аллана, когда тот уже собрался поделиться с ним, в каком именно состоянии находятся его, Аллана, трусы: целевое назначение выданной суммы, разумеется, нигде не оговаривается, однако тем не менее хотелось бы проинформировать господина Карлсона, что в Швеции идет некоторая работа в области расщепления атомного ядра и было бы желательно, чтобы господин Карлсон с ней ознакомился.
Дело в том, что премьер-министр Эрландер совершенно не разбирался в целом ряде важных вопросов, которые свалились на него, когда прошлой осенью внезапно остановилось сердце Пера Альбина. Один из таких вопросов — как Швеции следует позиционировать себя по отношению к факту, что в мире появилась такая штука, как атомная бомба. Верховный главнокомандующий Юнг постоянно твердил премьеру, что страна должна быть готова защитить себя от коммунизма, ведь буфер между Сталиным и Швецией — только маленькая Финляндия.
У этой истории было две стороны. С одной — главнокомандующий Хельге Юнг удачно женился, и престижно, и выгодно, и все знают, что теперь он каждую пятницу вечером сидит у старого короля и пропускает с ним по стаканчику. Социал-демократ Эрландер не допускал и мысли, что Густав V
А с другой стороны, Эрландер не мог исключить, что Верховный главнокомандующий и в самом деле прав. На Сталина и коммунистов надежда плохая, неровен час взбредет им в голову расширить сферу своих интересов на запад — а Швеция вот она, как раз под носом.
Центр оборонных исследований — ФОА — только-только передал все свои — весьма скромные — наработки в ядерной области новоучрежденному акционерному обществу «Атомная энергия». И теперь тамошние эксперты ломали головы над тем, что же именно произошло в Хиросиме и Нагасаки. Стоящее перед ними задание звучало, правда, более нейтрально: «Анализ ядерного будущего с точки зрения шведских интересов». Но хоть напрямик этого никогда никто не говорил — так спокойнее, — однако премьер-министр Эрландер знал, что это туманное задание в переводе на человеческий язык означает: «Как нам самим сделать эту чертову бомбу, если вдруг прижмет?»
А вот и ответ на вопрос — сидит напротив премьера. И Таге Эрландер это знает, но знает и то, что другим знать про то, что он знает, совсем ни к чему. Ведь в политике каждый шаг надо делать с оглядкой, не то вляпаешься.
Поэтому накануне премьер-министр Эрландер вышел на директора акционерного общества «Атомная энергия» по науке, доктора Сигварда Эклунда, и осторожно спросил, нельзя ли провести с Алланом Карлсоном рабочее собеседование и тщательно выяснить, насколько господин Карлсон сможет быть полезен акционерному обществу «Атомная энергия». Разумеется, если это заинтересует самого господина Карлсона, что станет ясно завтра.
Доктору Эклунду совсем не нравилось, что премьер-министр вмешивается в назначение сотрудников и решает, кому участвовать в атомном проекте. А если этот Аллан Карлсон засланный, а если правительству нужен там свой собственный социал-демократический осведомитель? Но доктор Эклунд пообещал, что собеседование с Карлсоном, так и быть, проведет, хотя о научных заслугах последнего премьер-министр почему-то ничего сообщить не пожелал. Эрландер только повторил слово «тщательно». Доктор Эклунд должен все
Аллан отвечал, что готов повидаться с доктором Энглундом, да хоть и с любым другим доктором, если господину премьер-министру это будет приятно.
Десять тысяч крон — деньги практически сумасшедшие, рассудил Аллан и отправился в самый дорогой отель, какой смог найти.
Портье в «Гранд-Отеле» заколебался при виде чумазого и плохо одетого мужчины, пока тот не удостоверил собственную личность при помощи шведского дипломатического паспорта.
— Разумеется, у нас найдется номер для господина военного атташе, — сообщил портье. — Господин атташе желает заплатить наличными — или мы отправим счет в Министерство иностранных дел?
— Лучше наличными, — сказал Аллан. — Может, хотите задаток?
ebooksa