До слез же всё просто: есть возможность хотя бы маленькая щель — рвешь когти, активно заметаешь следы, не удалось оторваться, оставил вместо отпечатков пальцев, допустим свою справку об освобождении или паспорт — горишь ярким пламенем и отвечаешь по полной программе.
Вот и пришлось ответить. В тот же самый день.
Ближе к вечеру, аккурат перед ужином (не дали даже отведать больничной хавки) срочное сообщение — вам посылка с сюрпризом.
Появилась опергруппа, в виде пузатых ментов в штатском. На одного замордованного сроками вора, пришлось семеро лоснящихся от жира и выпиваемой водки, гладких и важных, борцов с преступностью.
"Здрасте гражданин хороший, полтора года находящийся во всероссийском розыске. Спасибо, что практически добровольно отдали себя в руки правосудия. Явку с повинной, даже если очень хочется, можете не оформлять. Поздно".
Коля Коломиец от растерянности только и смог беспомощно пролепетать, что об этом жмурике рядом с которым его захомутали, он ничего не знает. После этих искренних слов раскаяния, он как-то уж совсем неловко дернулся. Как-то слишком быстро сбросил с ног больничное одеяло…
Тут-то цирк и начался.
Навалились опера на него. Сбросили с больничной кровати. Повалили кодлой на пол.
— Лежать. Морду в пол. Р-р-руки в гору, с-с-сука, — орал чей- то дурной голос.
Это у них называется профилактической работой и моральным подавлением задержанного.
От страха и такого бестолкового влета, Рысак ничего не мог сообразить. Но удар кованым ботинком в скулу быстро привел его в чувство.
Из-под навалившихся на него оперов, он неловко дернул ногой. Ножка стоявшего в палате, рядом с его койкой, журнального столика, с резким звуком подломилась…
Дальше все происходило быстро и неординарно. Со столика на пол рухнули стоящие на нем предметы: кувшин с водой, какая-то тяжеленная аппаратура, что-то еще… И он снизу придушено прохрипел:
— Ложись! У него граната, — и уже через долю секунды почувствовал, что они посыпались с него, как блохи с паршивой собаки. Каждый оперативник в этот тревожный момент пытался быть подальше от этого неспокойного гражданина.
Пока вокруг него снопами, согласно не известно от кого прозвучавшей команде попадали менты. Времени для дальнейших действий осталось немного, секунд десять. Он, как испуганный олимпиец, из неудобной позиции, стартовал к примеченной в холле балконной двери.
Добежал то он удачно, и прыгнул, спору нет — технично. И если бы не веревки, все могло закончиться иначе.
Подвели, и еще как подвели натянутые в двенадцать рядов серые, бельевые веревки, в которых он, запутавшись, повис вниз головой. С одной стороны, неучтеная преграда, возможно, спасла ему жизнь, т. к. падать пришлось бы с четвертого этажа на асфальт, а с другой — его все же взяли.
Под белые руки и давно не мытые ноги, втащили в помещение и здесь уже влупили от души.
Пытался он, крутясь волчком проорать, захлебываясь от собственной крови и соплей, что-то о правах человека, о библейских заповедях, о бесчеловечности такого отвратительного отношения к раненому.
Ни хрена. Не помогло. Не подействовало.
ebooksa