Гибель синего орла

Лесной бродяга смеется.

— Да это же Костя! Окаянная душа… Откуда ты?

Обнимаю и тискаю друга. Оказывается, он вернулся на Омолон с катером пушной инспекции. Длинный путь от фактории по комариной тайге Костя совершил в трое суток и принес уйму новостей.

Наша бригада заняла первое место по отелу и удержала переходящее красное знамя. Директор совхоза, услыхав о роспуске табуна в тайге, подал Буранову рапорт, слагая с себя ответственность за судьбу оленей на Омолоне.

— Ох и разозлился Буранов! — ухмыляясь, рассказывает Костя. — Заявил, что боязливых нужно вообще освобождать от всякой ответственности. Алексей Иванович стал даже собираться на материк. Спасибо Кате — помирила начальство.

Генерал разрешил Буранову пустить пароход с баржами на Омолон. Караван пойдет в августе из Зырянки и привезет нам строительные материалы и снаряжение на целый совхоз.

— Вот так размах!.. Важные известия! А Мария, ты видел Марию?

— Котельникова на фактории опять оставили, пушниной плут откупился, два плана сдал, — словно не расслышав, продолжает Костя свой удивительный рассказ. — Подлец предупредил Чандару о движении оленей совхоза к Синему хребту. Старик приезжал на факторию за чаем и табаком. Мария случайно слышала их разговор.

— Дьявольщина! Да говори же, где она!

Костя поник, опустив голову. Вытащил из-за пазухи и протянул сверток в голубом платочке.

— Просила передать тебе… На катере уехала твоя мадонна.

— Эх, Костя, Костя! Мария не могла поступить иначе…

Разворачиваю платочек. На ладонь выскальзывает знакомый портрет в золоченой овальной рамке. С портрета спокойно и твердо смотрят ясные, умные глаза Елены Контемирской.

Рядом с девизом Кошута мелким почерком Мария написала:

Прости, уезжаю. Польский комитет национального освобождения зовет под знамена Народной республики. Посылаю самое дорогое, что осталось у меня. Наш Булат со мной.

Твоя Мария.

Часть четвертая

ГИБЕЛЬ СИНЕГО ОРЛА

Глава 1. Знак Синего Орла

Что влечет нас к Синему хребту? Погоня за славой или радость битвы с девственной природой?

Нет, нас манит неведомая земля, ее богатства. Недаром мы прорубились сквозь тайгу. На тучных, никем не тронутых таежных пастбищах олени избавились от эпидемии. На берегах Омолона мне уже чудились многолюдные поселки, а в горах — огни новых совхозов.