Осторожно сняв скальпелем пораженную ткань, я перенес волокно на предметное стеклышко и окрасил препарат фуксином. В светящемся поле микроскопа плавали мерцающие клетки с голубоватой зернистой протоплазмой.
Сомнений не было: микробы копытки! Олень погиб от молниеносного заражения крови.
Нужно немедленно переводить оленей на свежие пастбища, но гнать табун некуда. Стихли песни, смех и шутки в пастушеском лагере. Даже малыши примолкли, точно птицы перед бурей.
Южный ветер подул неожиданно в полдень. Слабые его порывы ласкают лицо, рябят широкие плесы Колымы, освежая душный воздух нагретой тундры.
Поднявшись на вершину скалы, не узнаю Морской протоки. Коричневые отмели появляются по обоим ее берегам. Песчаная стрелка у Голубой лагуны соединилась с берегом. Посередине широкой протоки, словно хребет подводного чудовища, чернеет длинная узкая отмель, она уходит к острову Седова.
Открывалась дорога к спасительной переправе.
Лагерь ожил. Пастухи с арканами в руках бегут в тундру сгонять оленей к переправе. Женщины, старики и дети поспешно одеваются, собираясь идти загонщиками.
Пастухи быстро собирают трехтысячный табун и спускают оленей на галечный берег, к подножию Скалистого мыса. Там стоит, опираясь на весло, Ромул. Он похудел за эти трудные дни.
Высокие стены базальтовых утесов служат естественной преградой. Повернуть обратно олени не могут, и мы легко заставляем их переплыть на отмель через узкий канал глубокой воды. Воздух на реке чист и прохладен. Олени охотно идут по отмели, уводящей их от зноя и духоты континентальной тундры.
Взявшись за руки, следуем позади стада. Странная процессия медленно двигается посередине широкой протоки. Река переливается серебром, на горизонте мираж поднимает голубоватыми столбиками дальние острова Колымской дельты. С каждой минутой чудесная песчаная дорога приближает нас к острову.
Наконец песчаная отмель оканчивается. Стадо, заполнив последний клочок суши, останавливается. Мы наступаем сомкнутой цепью. Олени взволновались и, сбившись в плотную кучу, медленно закружились. Брызги мокрого ила летят в лицо. С трудом вытаскивая ноги из грязи, тесним табун все ближе и ближе к воде. Животные входят в воду, но плыть к острову не решаются.
Бригадир, привязав к лодке арканом верховых оленей, выплывает вперед. Наваливаясь на весла, он гонит лодку к острову Седова. Крайние олени табуна стоят по брюхо в воде; нерешительно вытянув морды в сторону плывущих учагов, они колеблются. Затем, осторожно ступая, идут вглубь.
Долгожданная минута наступает!
Продолжаем теснить стадо. Заметив движение табуна, Ромул с необычайной силой наваливается на весла. Табун двигается. Олени, погружаясь в воду, плывут к острову плотной кучей.
И вдруг — несчастная случайность! — аркан лопается у кормы лодки. Ремень, с треском ударившись о воду, поднимает веер серебряных брызг. Испуганные верховые олени поворачивают навстречу плывущему стаду. Передние олени дрогнули и также повернули обратно.
Паника мгновенно охватывает трехтысячный табун. Передние животные, сталкиваясь с напирающими задними, плывут по кругу. Табун закружился в воде. Волны, окутанные пеной, бурлят в кипящем котле гигантского водоворота. Стесненные, обезумевшие олени лезут друг на друга, бьют копытами по спинам более слабых. Рокот воды, тревожное хрюканье важенок, глухие удары копыт сливаются в грозный шум.
Бледные, грязные люди в молчаливом отчаянии толпятся на берегу отмели. Словно во сне вижу землистое лицо Пинэтауна, окаменевшие лица пастухов…
Табун кружится в воде быстрее и быстрее. В брызгах и пене исчезают головки оленят. Их было около тысячи, но сейчас не видно ни одного. Мертвая петля водоворота стягивает табун все туже и туже. Многое мы сделали для успешной переправы оленей на остров, и все рушилось теперь на наших глазах.
Бригадир стоит в лодке и, бешено размахивая веслом, кричит. Голоса его никто не слышит.
Но вот все мы, как по команде, ринулись в кипящий водоворот пены и клином врезаемся в плывущий табун. Не обращая внимания на удары копыт, захлебываясь и глотая воду, толкаем и бьем обезумевших оленей по мокрым мордам. Крайние животные, сталкиваясь с полуголыми рассвирепевшими людьми, поворачивают обратно. За ними устремляются важенки. Табун разворачивается, словно стальная пружина.
ebooksa