— Ой, куда же мы так торопимся-то, а? — продолжал глумливо хрипеть за спиной прокуренный голос, а дорогу заступили выскользнувшие из темного проулка две сутулые фигуры.
После курса выживания на базе даже пять-шесть подготовленных бойцов не представляли для меня реальной опасности в рукопашной, тем более что под жилетом в наплечной кобуре грелся револьвер, а от клинка, или шальной пули надежно защищал комбинезон. Напрягало другое. Со стороны зашедшего сзади блатного откровенно тянуло ледяной ненавистью, крепко настоянной на темной, никак не сопоставимой с масштабами личности мелкого уголовника, силой.
Мне страсть как не хотелось открывать пальбу посреди слободы, поэтому, мягко освободившись из объятий насмерть перепуганной Дарьи, я развернулся вполоборота, чтобы держать в поле зрения всех противников. Повел плечами, разгоняя кровь и настраиваясь на неминуемую драку.
Тем временем тот, кто первым нас окликнул, разболтанной походкой приблизился вплотную. Судя по манерам, он был основным в этой троице. Лихорадочно приплясывая, и насторожено бегая глазами, выдохнул смесью застарелого перегара и смрада гнилых зубов:
— Значится так, фраерок. Живо гони хрусты, скидывай клифт и прохоря. Не будешь ерепениться, до старости как-нибудь дотянешь. А ты, шмара, — он ткнул грязным пальцем с неровно обгрызенным ногтем в Дарью, — до утра наша. — И смачно харкнув, попал мне точно на носок сапога.
Я скользнул взглядом по пенящемуся потеку желтой от никотина слюны и искренне изумился:
— Ну, ты, братец, и хам!
Следом, не давая главарю опомниться, неуловимым для нетренированного глаза движением вздернул колено, и резко распрямив ногу, впечатал каблук изгаженной обуви точно в его солнечное сплетение. Утробно хрюкнув, он отлетел назад, опрокинулся на спину и звонко стукнулся затылком о промороженные доски тротуара, теряя манерный картуз.
Отпихнув в придорожный сугроб ойкнувшую от неожиданности Дарью, я легко вошел в боевой транс. Время привычно замедлилось и мне не составило большого труда сначала, упав на корточки, снести круговой подсечкой ближнего бандита, а затем, на подъеме, используя энергию раскрученного тела, крюком правой руки раздробить челюсть его подельнику.
И тут случилось неожиданное. Главный из троицы ночных шакалов, всего секунду назад не подававший признаков жизни, внезапно подтянул колени к подбородку и, выгибом вперед пружинисто вскочил без помощи рук. Внутри у меня нехорошо захолонуло, а воскресший жиган выхватил из голенища финку и зашипел:
— Все, гнида. Конец тебе.
Присев на напряженных ногах и умело жонглируя ножом на уровне пояса, налетчик жег меня черным, немигающим взглядом. Скорость его перемещения была невероятной даже для искушенной в уличных потасовках шпаны. Случайная драка на глазах оборачивалась смертельной опасной схваткой.
Словно уловив мою мысль о «Гасселе» главарь тут же ударил по замысловатой траектории, целя в неприкрытую защитой шею. Едва успевая подставить левое предплечье, я вкрутился под руку с ножом, бросил его через плечо, не отпуская запястье и выворачивая финку.
Несмотря на жесткое приземление и потерю оружия, мой противник, вполне профессионально кувырнувшись, вновь оказался на ногах и, не теряя ни секунды, вновь бросился в атаку. С трудом блокируя серию стремительных ударов и пятясь под мощным натиском, я с содроганием понял, что могу и не устоять.
Но, вселившийся в уголовника злобный дух выбрал для себя негодное воплощение. Источенное пагубными привычками тело не было способно на полную отдачу, и только это меня спасло. Уловив ритм атаки, я поднырнул под методично вспарывающие воздух кулаки, и с энергетическим выплеском, изо всей силы ударил его в левую половину грудной клетки.
Ребра противника не выдержали, раздирая осколками легкие и деформируя сердце. Он рухнул на колени, а затем, ухватившись за грудь, медленно завалился на бок. Двое оставшихся не рискнули искушать судьбу и, бормоча невнятные проклятья, быстро растворились в сгустившейся тьме.
Повинуясь неосознанному порыву, я склонился над хрипящим в снегу громилой, который из-за порванных легких уже начал потешно, будто резиновая кукла, раздуваться. Сквозь кровавые пузыри на губах он выдавил: «Еще свидимся… фраерок», — и напоследок подмигнув налитым бездонным мраком глазом, судорожно дернувшись, затих.
Отшатнувшись от него как от прокаженного, я затравленно огляделся. Убедившись в отсутствии случайных свидетелей происшедшего, выдернул из сугроба ошалевшую Дарью и, подхватив ее под руку, со всех ног бросился наутек.
Каких уж небылиц наплел деду все же выполнивший свое обещание Селиверстов, осталось для меня загадкой. Однако тот как само собой разумеющееся воспринял и мой новый облик, и мою спутницу. Было видно, что хозяина так и распирает от любопытства. Но каким-то чудом он сдерживался от лишних вопросов, лишь многозначительно дуя щеки, тем самым показывал свою причастность к важной тайне.
С горем пополам успокоив Дарью и перегородив комнату ширмой, я по-джентельменски уступил ей свою кровать. Сам же, хорошенько раскочегарив камин, долго курил под приоткрытой форточкой, вновь и вновь прокручивая в голове недавнюю баталию. Мне, несмотря на вроде бы благополучное её завершение, никак не давала покоя финальная сцена.
ebooksa