Растирая тошнотворно нывший затылок, я сквозь зубы прошипел:
— Вам-то что за дело? Заскучали в своей глуши? Решили прокатиться скандальчик посмаковать? Уверяю, напрасно время потратили.
Крылья породистого носа графини гневно затрепетали, лицо вспыхнуло и, невооруженным глазом было видно, что она едва сдерживается. Я же, как ни в чем не бывало, закурил, с некоторым интересом ожидая продолжения.
Однако порода взяла свое и Шепильская сумела взять себя в руки. Подчеркнуто ровно обратилась к Селиверстову, с любопытством наблюдавшим за происходящим:
— Петя, дружочек, будь любезен, оставь нас с господином Исаковым наедине.
Разочарованно вздохнув, полицейский подхватил под руку перепуганную, мало что понимающую Христину, и утащил ее на кухню, где они тут же начали оживленно шептаться. Меня же неприятно царапнула показательная фамильярность Шепильской по отношению к околоточному.
Графиня, несмотря на раскочегаренную печку, зябко укрыла колени полами шубы, уколола меня коротким взглядом, затем, опустив глаза, спросила:
— Теперь, надеюсь, мы можем поговорить без эмоций?
Я стряхнул пепел в первую попавшуюся тарелку, опустился на табуретку и, подперев щеку ладонью, буркнул:
— Слушаю вас внимательно.
Никак не реагируя на язвительность, Шепильская, примирительно улыбнувшись, мягко поинтересовалась:
— Откройтесь, любезный Степан Дмитриевич, как же вы так оплошали? Ну, зачем полезли под юбку этой, с позволения сказать, наследнице? Прекрасно же знали, как ревностно относиться к подобным пассажам ее батюшка.
Гася окурок, я с удивлением отметил, что графиня относиться к Марии Прохоровой с откровенной антипатией и не считает нужным это скрывать. И только потом до меня дошел смысл вопроса.
Первым порывом было снова начать грубить. Но в глубине души давно зрело понимание скорейшей необходимости разобраться в произошедшем. События последнего времени развивались слишком стремительно, и, пожалуй, только теперь, появилась реальная возможность, наконец, их осмыслить. Поэтому, вытряхнув из портсигара и разминая очередную папиросу, желчно ответил вопросом на вопрос:
— А с чего, вы, дражайшая Ксения Германовна, решили, что это я полез под юбку к барышне, а, не, скажем, она первая запустила шаловливые ручки в мои штаны?
Судя по выражению лица, изумилась Шепильская неподдельно:
Это… правда? — наконец смогла выдавить она, пока полицейский, с хозяйкой дома не обращая на нас никакого внимания, вполголоса пересмеивались на кухне.
Я грустно усмехнулся:
— А какой смысл врать? Прошлого все равно не вернешь, как бы не хотелось. — Помимо воли тот злополучный день всплыл в памяти мельчайших деталях, и почему-то сразу, словно наяву в нос ударил запах необычных духов.
В похмельном мозгу натужно, со скрипом, но, все же начали проворачиваться шестеренки. Я прищурился на графиню:
ebooksa