Передо мной никогда не вставало трудных проблем. Лью куда более изобретательный мыслитель. Один из тех, кто хорошо складывает все кусочки воедино, решая трудные задачи, приходя к верным решениям. Но я не могу спрашивать у него совета. Он уже все решил по поводу характера Джека. Противный голосок внутри меня нашептывал:
Ты ничево не знаешь о нем. На самом деле.
Он вор, Авантюрист. Проходимец. Разбойник.
Воспоминание об Айке. Он стоит около Одноглазого. Он кричит: — Эй, Джек! Как ты там говоришь?
А Джек поворачиваетца и улыбаетца, этой своей кривоватой улыбкой.
— Говорю, передвигайся быстро, путешествуй налегке и никогда никому не сообщай своего настоящего имени.
Он будет играть только по своим правилам.
И тебе известно, что он никогда не говорил тебе правды.
Ко мне подходит Ауриэль и заводит опять разговор о том, што надо вернутца вновь к видениям, што опасно вот так оставлять начатое, как мы это сделали. Я говорю ей, што стала прежней собой. Она только долго смотрит на меня, а потом уходит.
В середине дня по лагерю разноситца объявление о предстоящем гулянье. Сегодня на закате будут музыка и пляски. Предполагаетца, што всему лагерю это пойдет на пользу, выпустить пар и немного повеселитца. Лилит с Мэг обещали спеть, если вспомнят подходящую песню для здешней компании.
Што за пустая трата времени. Разве што за исключением одного.
Это означает, што никто не будет мне докучать. Никто не будет болтать о опостылевшем путешествии вместе на запад, и вот меня предоставят на ночь самой себе. Они оставят меня в покое. Лью, Томмо (и наконец троекратное ура!) и Эмми.
Все утро она досаждала мне. Словно муха, от которой невозможно было отмахнутца. Вот я пытаюсь все обдумать, а она то и дело наступает мне на пятки. Высказывая свои глупые идеи и отпуская дурацкие замечания. Я думаю, а што, если Джек хотел сказать вот это, или нет, вот то? А, зачем ты входишь снова в воду, Саба? Я собираюсь стать шаманом, как Ауриэль. И она трещит целый день, если она к чертям не заткнетца, я сверну ей шею.
Я погружаюсь в обычную болтовню Эмми. Губа дрожит, подбородок трясетца, трагические глаза. Но она только улыбаетца и говорит, что рада, что я стала прежней. Затем, она быстро меняет тему разговора, говорит, што Мэг обещала научить её танцевать польку и я с тех пор её не вижу.
Итак, хвала, этому чертову празднику.
Я бросаюсь к берегу реки. Я снимаю свой сердечный камень. Поднимаю его и тот болтаетца у меня перед глазами. Он блестит на солнечном свете, молочным и холодным сиянием.
— Это сердечный камень, — говорит Мерси, одевая мне его на шею. — Твоя мама дала мне его, а я вот теперь отдаю его тебе. Чувствуешь, какой он холодный? Обычный камень должен был бы согреться от тепла твоей кожи, но ни этот. Он будет оставатца холодным, пока ты не приблизишься к тому, кого так желает твое сердце. И вот тогда он станет теплым. Чем ближе ты к желанию своего сердца, тем горячее становитца камень. Вот откуда ты узнаешь, што это именно он.
Сердечный камень приведет меня к Джеку. Покажет мне кто он. Раз за разом. Раз за разом, я игнорирую этот голос. Вот оно желание твоего сердца. Он то, што так жаждет твое сердце. Наконец, я прислушиваюсь. Теперь я знаю, что доверяю этому.
Я дала его ему. Он вернул мне его.
Мне плевать на тебя. Это он хотел мне сказать? Или, может это: Приди ко мне, найди меня, как того желает мое сердце.
ebooksa