Я говорю: — Как ты выбралась?
— Мне помогли, — говорит она.
— Кто? — спрашивает Томмо.
— Тонтон, — отвечает она.
— Тонтон помог тебе выбратца, — говорит Лью. — Зачем ему это надо было?
Она смотрит на меня. Когда ее рука тянетца к шее. Когда она снимает кожаную веревку через голову. Когда она протягивает руку. Когда она раскрывает руку и показывает, што там у нее.
Это камень. Розовый камень. В форме птичьего яйца. Длиной в мой большой палец.
— Саба, — говорит Томмо. — Это твой сердечный камень?
— Нет, — говорит Эмми. — Она отдала его Джеку.
Я тянусь к нему. Беру его. Моя кожа узнает камень, такой гладкий и прохладный. Мои руки приветствуют его, как друга. Внутри меня все холодеет.
— Это был он, — говорит Маив. — Он один из них. Джек с Тонтонами, Саба.
Я пялюсь на сердечный камень.
Я не шевелюсь. Не дышу. Кровь стучит в висках. Сердце калотитца. Джек с Тонтонами. Джек. С Тонтонами.
— Саба! Саба!
Это Эмми. Зовет меня, трясет меня за руку, возвращая к реальности. Она стоит передо мной. Ауриэль возле нее со сгорбленными плечами, обнимая себя руками. Наблюдает. Слушает. Я вижу Лью и Томмо, как они полунесут, полуведут Маив в палатку.
— Саба! Ты слышишь меня? — Эм снова трясет меня, ее глаза жестокие. — Этова не может быть. Это не правда. Я не верю в это и ты не должна. Джек никогда бы не стал Тонтоном. Никогда в жизни. Ты знаешь его, и знаешь, што он бы не пошел на это. Он помог Маив выбратца, што доказывает это!
— Я должна поразмыслить над этим, — отвечаю я.
— Нет, не должна, — говорит она. — Давай, мы должны узнать, што произошло. Давай, пошли!
Она бежит к палатке Ауриэль, таща меня за собой. Ауриэль спешит позади нас. Траккер тоже. Эм ныряет внутрь. Ауриэль преграждает мне путь. Ее лицо такое молодое и такое старое. Ее волчьи глаза видят все.