Однако кошмар человека, который не спал ночью в джунглях, близился к концу. Тягостные часы истекали. Вот уже бео[327] весело сообщил, что скоро встанет солнце. Смолкли ночные птицы. Широкая пурпурная полоса появилась над самыми высокими верхушками деревьев, истошно закричали попугаи, быстро хлопая крыльями, взлетели в небо стайки зеленых голубей, обезьяны занялись гимнастикой, прыгая с лианы на лиану.
На берегу реки, повитой молочным туманом, под старой смоковницей, на подстилке из листьев, положив голову на руку, сладко спала женщина. Вооружась толстой веткой, имеющей форму рогатины, мужчина бодрствовал возле небольшого кострища, над которым уже вилась тоненькая струйка дыма. Бледный, растрепанный, в порванной одежде, он с тоской глядел, как отблески разгорающегося пламени падали на красивое девичье лицо, обрамленное белокурыми локонами. Она проснулась, ежась от утреннего холода, и с улыбкой сказала тоном нежного упрека:
— Кристиан, брат, ты по-прежнему на ногах?
— Разве не моя обязанность доставлять вам все необходимое, добывать скудную пищу, оберегать ваш сон…
— И умереть, не выдержав всех этих трудов?
— Дорогая сестричка, вы преувеличиваете!
— Он говорит, что я преувеличиваю, а сам в течение пяти дней и пяти ночей не давал себе ни секунды передышки!
— Я совершенно не устал, уверяю вас. Вы не поверите, какой запас прочности имеют моряки.
— Не надо злоупотреблять выносливостью, если вы не хотите погибнуть в этом нескончаемом лесу. Разве нам следует торопиться?
— Увы, времени у нас более чем достаточно…
— Наш запас продовольствия уже истощился?
— Да, почти. Осталась дюжина испеченных в золе голубиных яиц, и… и больше ничего…
— В крайнем случае можно протянуть денек, хоть и впроголодь. А у меня, с тех пор как мы стали робинзонами из Малакки, разыгрался прекрасный аппетит.
— Мы наверняка отыщем какие-нибудь фрукты. Добудем ящерицу… или черепаху… или рыбу поймаем…
— Все что угодно, друг мой. Любое предложенное вами меню будет встречено благосклонно. Как и любой из способов приготовления пищи.
— Милая сестренка, я восхищаюсь твердостью, с которой вы встречаете обрушившиеся на нас ужасные несчастья и переносите усталость и наше почти безнадежное положение…
— В этом нет моей заслуги! Меня не мучают никакие недомогания, температура у меня нормальная, а спала бы я лучше, чем в собственной спальне, если бы так сильно не боялась всех этих противных зверей, поднимающих по ночам ужасную возню. Но и к ней я вскоре привыкну.
— Значит, вы ни о чем не жалеете?
— Ну, это как сказать! Если бы я была спокойна за судьбу наших товарищей по несчастью, если бы не произошло катастрофы с «Индом», то жалела бы я только об одном.
— О чем же?
ebooksa