Кто потерял с отъездом блестящего молодого офицера, так это, безусловно, Алексис Фармак. Капитан Кристиан, сразу же оценив, насколько химик предан господину Синтезу, тотчас же проникся к нему сердечным расположением, которое выказывал при каждом удобном случае.
А вот капитану Ван Шутену бывший профессор взрывчатых веществ казался страшным, чудаковатым маньяком и внушал ужас. Зато новый командир корабля сразу же буквально влюбился в Артура Роже-Адамса, денди от науки, медоточивого фразера[291], важную персону, удостоенную официального научного звания. Почтенный голландец на каждом шагу величал его «господином профессором».
Необходимо отметить, что господин Синтез постепенно сменил гнев на милость и больше не третировал зоолога. Принимая во внимание реальный вклад Роже-Адамса в проводимый опыт, его активную и разумную работу, Мэтр перестал называть его «господином зоологом», что резало тому ухо, а обращался или просто «месье», или в случае, когда был особенно им доволен, «друг мой». Но сколько же понадобилось усилий, сколько мороки и труда, чтобы чуть-чуть приоткрыть дверь, ведущую к симпатии старика, настежь открытую для Алексиса Фармака!
При поддержке капитана Ван Шутена господин Роже-Адамс ни на минуту не прекращал активной деятельности; то, облачившись в скафандр, он исследовал необычайно разнообразную донную фауну, то устремлялся в морские глубины в недавно еще служившем для него пугалом «Морском кроте», то с помощью большой шлюпки и прикрепленного к ней трапа производил дренажи и подробно изучал улов.
Поначалу химик поражался, видя столь удивительное рвение, пришедшее на смену подчеркнутому презрению к «варварской кухне безумного старикашки». Но зоолог отвечал тоном, не терпящим возражений, решительно пресекая всякий разговор на эту тему:
— Видя, что такой достойнейший человек, как вы, увлекается экспериментом нашего общего патрона, я решил, дорогой коллега, примкнуть к вам.
— Значит, вы верите в успех?
— Я стал ревностным верующим! Из таких, как я, выковываются мученики.
— Пожалуй… Глядя, как вы крутитесь словно белка в колесе, и дней и ночью, в вечном поиске, иногда даже с риском для жизни…
— Не преувеличивайте ни моего рвения, ни моих достоинств, если таковые вообще имеются. Просто я разыскиваю рудиментарные организмы[292], которые структурой и формой напоминали бы производных от монер, ежедневно видоизменяющихся в нашей лаборатории.
— Прекрасная идея! Поздравляю вас!
— Вы слишком добры. С помощью ежедневных находок я воссоздаю натуральную серию морских существ, начиная от
— С тем чтобы с помощью продуктов естественной эволюции можно было контролировать продукты эволюции искусственной?
— Совершенно верно.
Методика господина Артура пришлась по душе Мэтру; благодаря ей он получал возможность, ежедневно и ежечасно следя за ходом эволюции, убеждаться, что процесс движется в соответствии с законами природы.
Образцы, взятые из двух различных источников происхождения, изученные под микроскопом, были одинаковыми по структуре. Фотографии свидетельствовали о полном соответствии происходящих процессов. Однако иногда попадались организмы, отличные от существующих в настоящее время. Вот они-то и становились добычей для исследований зоолога. По большей части эти особи были гибридами[293] и принадлежали как к высшему, так и к низшему типам.
Неожиданные находки такого рода, свидетельствовавшие о переходе из одного состояния в другое, являлись большими удачами Роже-Адамса, и он спешил в любое время дня и ночи продемонстрировать их господину Синтезу. Мэтр с радостью выслушивал сообщения, убедительно доказывающие, как замечательны средства, запущенные им в дело и сулящие эксперименту полный успех.
Известно, что существа, обитающие в наше время на земном шаре, несмотря на свою многочисленность, произошли от совсем небольшого количества видов. Это подтверждают найденные при раскопках останки животных и растений исчезнувших видов. В общих чертах они имеют сходство с семьями, родами и группами ныне существующих. Из чего следует, что если из извлеченной со дна морского протоплазмы выйдут не только аналогичные ныне живущим существа, но также и угасшие на сегодня формы, то Мэтр действительно продублировал условия, в которых земной шар находился в момент зарождения жизни. Наконец, если господин Синтез в короткий срок реализует на практике феномены передачи наследственности и трансформации, это будет значить, что его гений восторжествовал над видимой несбыточностью созданной им неслыханной концепции.
Надо сказать, что ассистент-зоолог очень рьяно разыскивал факты, подтверждающие правоту умозаключений патрона. Кстати, его поиски были на редкость успешны. Но, несмотря на успех, вел он себя довольно скромно и лишь пошучивал, чем приводил химика в настоящий транс.
Последний, как вы уже заметили, был занудой или, вернее, принадлежал к той разновидности фанатиков[294], которые не допускают, что пусть даже с деланной легкостью можно относиться к столь важным вопросам. Лаборатория с ее службами была для него архисвященным храмом, Великое Дело господина Синтеза — догмой, требующей религиозного благоговения.
ebooksa