Он полз медленно, прижимаясь к земле. Каждую минуту могли подойти фашисты, и Иван держал автомат наготове. Зачем он полз, кому он мог помочь, — сам не знал. Но ему очень хотелось посмотреть на эту девушку. А солдаты, кажется, еще и не собирались идти сюда, они были заняты пленными.
Девушка лежала вниз лицом, подвернув под себя руки. Плечи и спина ее были залиты кровью. Ваня дотронулся до ее головы. И вдруг раздался тихий стон. Цыганков вздрогнул. И тут же мелькнула мысль: фашисты могут услышать. Он осторожно повернул голову девушки, прикрыл рукой ее рот. В это время подползли друзья. Вчетвером они вынесли девушку за угол. Здесь подставил широкие плечи Шестеренко. Молча двинулись ребята в свое укромное место — в лесочек.
Застелив пол землянки свежей травой и соорудив постель из одежды, ребята принесли воды и обмыли лицо девушки. Иван наклонился и вдруг ахнул:
— Валя! Ребята, да это же Валя!
Друзья знали о Вале. Иван часто вспоминал свою жизнь в Сталинграде, и о чем бы он ни рассказывал, обязательно говорил о Вале. Да и кто в шестнадцать сдержался бы, чтобы не поделиться с друзьями, не рассказать о большом чувстве, о первой девушке, которая вошла в жизнь. И вот лежит Валя, занесенная сюда ветром войны, окровавленная, беспомощная, а может быть, уже и неживая.
«Неживая!» — Иван бросился к девушке.
— Валя, Валя! Ты меня слышишь? Это я, Ваня.
Забыв о ее ранах, он тормошил Валю, желая убедиться, что она жива. Девушка тяжело открыла глаза. Посмотрела вокруг, застонала и снова впала в забытье.
— Валя!
— Тише ты, — Кошелев с силой дернул друга за плечо, — не трогай ее. Не видишь — еле жива. Давай-ка лучше перевяжем раны.
Из рубашек наделали бинтов, кое-как перевязали раны. Иван остался в землянке, получив строгий наказ Кошелева не подходить к раненой, остальные разошлись по домам. Кошелев взялся достать необходимые лекарства.
К утру девушка заснула. Она даже не слышала, как сменили ей повязки, на этот раз перевязав раны настоящими бинтами, которые раздобыл где-то Кошелев. Она спала глубоким, ровным сном. И только под вечер, когда в землянке стало темно, Валя открыла глаза. Цыганков сразу же бросился к ней.
— Валя, это я, Ваня. Узнаешь?
— Какой Ваня? — еле слышно спросила девушка.
— Ну как же ты не помнишь? Я еще пирожки с чечевицей у тебя покупал, а потом мы гуляли на Волге. Из ремесленного я. Помнишь?
— Ваня!
Девушка заплакала.
— Ну чего полез? Не видишь, человек еще слаб, — сердито закричал на Цыганкова Кошелев. — Совсем ее расстроил, а больным нельзя волноваться.
— Ваня, как же ты попал сюда? — сквозь слезы спросила девушка.
— Я-то дома, в Калаче, а вот ты как сюда попала? Ты лежи, мы потом поговорим, — торопливо добавил Цыганков, покосившись на Кошелева.
ebooksa