Это было в Калаче,

— Больше некому.

— Где это ты видел таких ребят, чтобы решились в центре Калача поджечь машины, напасть на часового? Заткнись уж лучше.

— Сам заткнись! — разозлился Бараков. — Ты чужой, не знаешь наших огольцов. А я-то их знаю. Не такое могут еще сотворить. Один Цыганков чего стоит. А Кошелев? Говорю тебе, что-то они слишком притихли — непохоже на них. То ничем не удержишь, обязательно соберутся, нашкодят, а то вдруг как в воду канули. Неспроста это. И Цыганков, похоже, сторонится меня. А самое главное, третьего дня заметил я, как они по одному пробирались на окраину Калача. Нет, ты не спорь! Эта компания не случайно подобралась, тут что-то не так. Надо разузнать.

— Ну, узнавай, — согласился Усан. — А я в другом месте пошукаю.

В тот же день Цыганков и Бараков совершенно случайно столкнулись возле базара. Иван шел домой. Увидев Баракова, он замедлил шаг, Бараков подошел к нему.

— Как живешь, Иван? Давно тебя не видел.

— Да я все дома сижу. Редко на улице появляюсь.

— Чего так?

— Незачем. Да и боюсь. Отведешь еще меня в комендатуру. А там доказывай, что не виноват.

— Я старых друзей не трогаю. А где Пашка?

— Тебе лучше знать, ты за хутором смотришь.

— Ну, ну, — со злостью проговорил Бараков.

Переждав день, Иван осторожно пробрался в лесок. Ребята были здесь. Они молча лежали на траве. В синем безоблачном небе низко повисло осеннее солнце. По всему чувствовалось, что отходят последние теплые деньки. Белые нити паутинок окутали деревья. Зеленые листья все еще выглядели свежими и нарядными, но кое-где уже началось едва заметное увядание.

— Баракова встретил, — сообщил Иван. — Очень интересуется нами.

— Надо быть осторожнее, — заметил Егор. — Как там Валя с дядей Андреем?

— Валя поправляется, а дядя Андрей мечется по комнате, ищет себе дела.

Павел повернулся на другой бок, устраиваясь удобнее, посмотрел на дорогу и вдруг тихонько произнес:

— Глядите-ка!

По краям дороги шли гитлеровцы, а между ними, оборванные, измученные, плелись военнопленные. Их было человек пятьдесят. Шли они босиком, еле передвигая ноги, с непокрытыми головами. На многих были почерневшие повязки.

Один из пленных повернулся, и Цыганков увидел знакомое лицо: крупный мясистый нос, усы концами вниз, глубоко спрятанные под бровями глаза. Да это тот солдат, который когда-то стоял на посту у дома, где жил комбриг. Это он многих останавливал у калитки неизменной фразой: «Товарищ полковник занят».