Один из них побег в магазин неподалеку, остальные решили подклеить чикс. Чиксы не клеились – какие-то загруженные все, напряженные. Подвалили к троим, в вызывающе крикливых прикидах «кобылам» – и с теми не добазарились ни до чего.
Неожиданно подошли три здоровенных жлоба лет этак двадцати. Как оказалось, бой-френды клёвых чувих. Задетые самцы начали качать права, разводить рамсы гнилые. Вернулся с пузырем Толик-каратист, как раз когда завязалась потасовка.
Павла толкнули, но он так и не успел никому вмазать. Толик подпрыгнул, заехал кроссовкой в челюсть одному из жлобов. Бутылка выпала из пакета и разбилась. Тут менты и подоспели.
Все разбежались, кто куда, а Пашу черпанули почем зря. Как он ни доказывал, что не принимал в драке никакого участия – просто не успел – его все же замели. Затолкали в луноход и привезли в вытрезвитель. Заставили присесть несколько раз с вытянутыми руками. Он неловко присел, качнулся.
– Все ясно, – удовлетворено осклабился мент за столом.
Ему вторила ухмылка медсестры.
Не смотря на его протесты, Павлика заставили раздеться до трусов и посадили в пустую камеру. Он чуть не расплакался от обиды – в чем его вина? Выпил пару банок пива – это что, преступление великое? Кулаками он не махал, даже непристойности девкам не говорил. А у него мать больная дома – если сын не явится сегодня домой, что она может подумать?! Она же с ума сойдет этой ночью, не дождавшись его! Последствия непредсказуемы – с матерью может случиться приступ! Она ведь одна – только он у нее и есть…
Все это он с отчаянием поведал учтивому полицейскому в лейтенантских погонах, заглянувшему к нему через час. Тот понимающе кивал, слушая сбивчивый взволнованный монолог юного правонарушителя. Под конец неожиданно и вполне дружелюбно предложил:
– Хочешь выйти?
Тот недоверчиво посмотрел на офицера, затем с энтузиазмом закивал – да, мол, жуть, как хочу!
– Дашь мне, и я тебя отпущу.
– Дать чего? – не врубился поначалу сбитый с толка юнец. – У меня с собой не осталось денег.
– Не прикидывайся Дюймовочкой, – усмехнулся мент, – дашь поиметь себя в очко, и свободен.
Павел почувствовал, как от жгучего стыда залило краской лицо.
Мент бросил на него быстрый взгляд и поднялся.
– Подумай, вернешься к своей маме… Зайду через полчасика.
Эти полчаса Паша промучился в раздираемых его сомнениях – никогда в жизни он еще так не страдал – не физически, нет… Морально. Но забота о матери-сердечнице пересилила стыд и отвращение.
Голубой мент провел его в какой-то кабинет, закрыл дверь на замок. С усмешкой приказал стянуть трусы.
– Подойди к столу, повернись, встань раком, – командовал он отрывисто, в голосе угадывалось нарастающее возбуждение.
Павлик проделал все в точности.
ebooksa