— Ты где этого фон Гетца содержишь? — спросил Головин вполголоса, отводя его в сторонку.
— Обыкновенно, товарищ генерал, в караулке.
— В кордегардии, значит. Он что же, вместе с отдыхающей сменой живет?
— Никак нет, товарищ генерал. Бойцы сколотили ему выгородку. Вот в ней, стало быть, он и живет. А при нем два часовых, как вы и приказывали. С утра, значит, как Конрад Карлович пойдут на завтрак, они его сопровождают, а после ужина — снова под замок и особый пост при нем.
— При замке?
— Никак нет! При Конрад Карловиче.
— Ну, добре, — согласился Головин. — Содержи Конрада Карловича отменно хорошо. Вольностей особых не позволяй, не забывай, что он все-таки военнопленный. Но и не лютуй. В чем у него нужда будет — обеспечь. А в остальном…
Головин пристально посмотрел на коменданта.
Тот похолодел и притих.
— А в остальном, если ты мне этого немца упустишь или, не дай бог, он у тебя споткнется не в том месте или насморком заболеет, я тебя, Волокушин, на фарш прокручу. Уловил?
— Уловил, — еле выдохнул комендант.
— Свободен.
Отпустив коменданта, Головин направился к своей «эмке» и уже хотел было садиться, как незнакомый голос за спиной остановил его:
— Товарищ генерал, разрешите обратиться?
Головин обернулся. Перед ним стоял летчик в комбинезоне, один из Героев. Из-за комбинезона знаков различия было не видно.
— Обращайтесь, — разрешил генерал.
— Майор Чиркунов, — представился летчик.
— Что у вас, майор Чиркунов?
Головин был мыслями уже совсем далеко от этого аэродрома и от всех аэродромных дел. Он увидел сегодня главное, то, что успокоило его и подтвердило правильность его расчетов. Остальное его не волновало. Поэтому майор Чиркунов не обрадовал генерала, задержав его отъезд.
— Вот, товарищ генерал, — Чиркунов вынул из планшета несколько исписанных страниц.