— И вам не хворать, — огрызнулись из глубины колонн.
«На воле» зэков ждали два других сержанта и десятка три автоматчиков в пехотной форме, которые растянулись цепочкой вдоль дороги, готовые пресечь попытку побега.
— Правое плечо вперед, — скомандовал Ворошилов, заворачивая колонну к станции.
Автоматчики так же цепочкой пошли по траве, не ступая на дорогу, по которой шла колонна. Минут через десять голова колонны уперлась в железнодорожные пути. На путях без всякого паровоза стояли семь вагонов. Шесть обыкновенных двухосных товарных, а в середине один пассажирский плацкартный — для взвода охраны. Ворошилов поднял руку, и колонна остановилась. Два сержанта подошли к крайнему вагону, отодвинули дверь, один забрался наверх, второй остался на насыпи внизу.
— Первый пошел! — крикнул Ворошилов и хлопнул ближайшего к нему зэка по плечу.
Заключенный побрел в сторону разверстого зева телячьего вагона.
— Первый пошел! — продублировал второй сержант, когда зэк подошел к нему.
— Первого принял! — откликнулся третий, когда зэк поднялся в вагон.
— Второй пошел! — Ворошилов хлопнул второго. — Живее!
Началась бодрая погрузка по вагонам.
— Третий пошел!
— Бегом!
— Пятый пошел!
— Живее!
— Тринадцатого принял!
— Четырнадцатый пошел!
— Живее, сука!
— Тридцать седьмой пошел!
— Сорок четвертого принял!
— Живее!