Толстяк влез на эстраду, взял графин и разлил смесь по стаканам; но на сей раз жидкость оставалась смешанной. У него появилась торжествующая улыбка:
— А! вот видите!
— Значит, вы не сумели разлить, — пояснил доктор.
В одну минуту доктор влил опять в графин жидкость и разлил ее по стаканам, и на этот раз вино и вода опять были отделены.
Со всех сторон раздались аплодисменты. Что же касается толстяка, он остался неудовлетворенным; осмотрев подозрительно ножки стола, остававшегося незакрытым, он пошел обратно к своему месту, ворча себе: под нос:
— Тут что-то не так, неясно!
— Э! сударь, если бы все было ясно, так не для чего было бы давать представление, — заметил сердито его сосед, господин Массей, который не выносил воркотни, когда все веселились.
— Никто лучше меня не умеет отличить подделки вина, — не унимался сварливец, который до путешествия находился при складах вина в Марселе, — и в моих подвалах я никогда еще не встречал ничего подобного.
— Верю вам, черт побери! А потому, будьте покойны, вам никто и не дал бы двадцати франков, чтобы посмотреть на ваши манипуляции. Однако будем слушать нашего волшебника.
— Я боюсь, господа, что этот несложный опыт отнял у нас слишком много времени! — послышался опять голос Ломонда. — Интересно было бы узнать, который теперь час?
И так как многие вынули свои часы, он остановился на часах своего критика:
— Какой прекрасный хронометр, — заметил он, — позвольте мне рассмотреть его.
Жерар бросился к нему, и негоциант, очень польщенный, передал мальчику свои часы. Но, увы! пока тот собирался передать их своему патрону, он поскользнулся и растянулся на полу во весь рост; часы упали вместе с ним и разбились вдребезги.
— Неуклюжий! — воскликнул Массей в отчаянии. Многие из зрительниц вскрикнули, а негоциант позеленел от злости.
— Какое неприятное приключение, — сказал доктор своим ровным голосом, между тем как Жерар на корточках собирал куски, еле сдерживаясь от смеха, — но вы можете быть уверены, милостивый государь, что я один отвечаю за все. Я берусь в самое короткое время возвратить вам совсем такие же часы.
— Да? — грустно вздохнул марселец, еще не опомнившийся от горя. — А мой вензель? А мой девиз: «Место молодым!», которые были там выгравированы, разве вы можете мне их восстановить?
— Конечно, — ответил Ломонд своим мелодичным голосом. — Ну, а эти осколки, они теперь все равно больше никуда не годятся, лучше их истолочь в порошок.
И, взяв ступку, стоявшую у него на столике, он принялся колотить остатки часов с невозмутимым спокойствием. Затем передал ступку своему помощнику, и Жерар преспокойно истолок их в порошок.
— Вот и отлично; теперь, Жерар, избавьте нас от этого ненужного предмета. Не возьмется ли кто-нибудь подержать его?
Между всеми лицами, устремленными на него, он остановился на бледной застенчивой девочке, которая сидела возле мадам Массей, прижавшись к ее плечу.