Оно проступает медленно. Сначала глаза, потом лоб, потом тонкие губы, тяжелый подбородок. Фотограф долго смотрит на отпечаток, аккуратно вынимает его, идет в комнату, кладет на стол, закуривает сигарету и опять долго разглядывает лицо офицера.
В чулане у него архив. На полках стоят сотни пластинок, к каждой из которых прикреплен маленький контрольный снимок. Фотограф ищет, тщательно перебирая каждую пластинку. Кажется, нашел. Он снова идет в лабораторию. Вспыхивает увеличитель. Плавает в ванночке бумага. И опять медленно проступает лицо. Сначала глаза, потом лоб, потом тонкие губы, тяжелый подбородок. На снимке лицо офицера, только теперь он в щеголеватом костюме, галстук — «бабочка», волосы аккуратно причесаны на косой пробор.
Фотограф смотрит на эти снимки, а в памяти всплывает пивная и голос буфетчика: «Рядом с его домом бандиты, переодетые в русскую форму, убили всю семью». На квитанции подпись: «Пан Ромуз. Коммерсант». Микульский складывает снимки в пакет и, оглядев комнату, гасит свет.
Фотограф почти бежит по серым предрассветным улицам.
— Стой!
Из-за угла появляется патруль. Два офицера и два солдата с автоматами.
— Документы.
— Вот! — Фотограф достает паспорт, в него вложена справка.
— Ваш ночной пропуск.
— У меня его нет. — Фотограф волнуется. — Мне срочно нужно в милицию.
— В милицию? — переспрашивает офицер. — Не часто видишь человека, торопящегося в милицию…
— Давай его! — Подполковник Павлов застегнул гимнастерку, крепко потер ладонями опухшее, сонное лицо.
Фотограф вошел в кабинет, сел к столу, молча достал снимки.
— Вот.
— Что вот? — с недоумением спросил подполковник.
— Этот человек фотографировался у меня в прошлом году на кенкарту. Тогда его фамилия была Ромуз. Профессия — коммерсант. Вчера он пришел ко мне в форме капитана,
— Этот? — Павлов пододвинул снимки к лампе.
— Да, товарищ подполковник.
— Товарищ Микульский, мне сказали, что вы были в подполье?
— Да, помогал немного.