— Да.
В свете карманных фонарей лестница казалась еще более щербатой и обветшалой. Дверь с вылезшим войлоком.
— Давай, Ромуз.
Ромуз постучал. Тишина. Он постучал снова. За дверью послышались шаги.
— Кто?
— Это я, Големба, Ромуз. Сергей здесь?
— Здесь. Сейчас.
Дверь распахнулась. Крюков шагнул в прихожую.
— Тихо! — Он зажал рот хозяину. — Тихо, иначе…
Хозяин, щуплый, в сорочке без воротничка, закивал головой.
— Где он?
— В комнате, с бабой.
— Пошли.
Первая комната напоминала склад. Видимо, хозяин собирал дорогую мебель из разбитых домов.
Крюков подошел к двери, прислушался. Тихо. Он толкнул дверь, и офицеры ворвались в комнату. Дико завизжала полуголая женщина, вскочив с постели. Ее напарник спал, пьяно разбросав руки и бессмысленно улыбаясь.
— Интересно, — Крюков сунул руку под подушку, достал пистолет ТТ.
— Во, нажрался! — сказал один из оперативников.
— Берите его. Вы, гражданка, одевайтесь, тоже с нами поедете. А вам, гражданин Големба, придется здесь с нашими людьми поскучать.
На эстраде ресторана играл оркестр. Два аккордеониста, саксофон и ударник. Веселый прыгающий мотив немецкого фокстрота заполнил маленький зал.
Ресторан был небольшой, столиков пятнадцать. Его так и не успели отремонтировать после уличных боев. Когда-то хозяева строили его с претензией на варшавский шик, поэтому в маленьком зале преобладала покрытая золотом лепнина. Но это было когда-то. Сейчас на потолке и стенах расположились монстры с отбитыми головами, руками. Тусклый свет керосиновых ламп бросал на стены и потолок причудливые тени, заставляя лепных монстров оживать на секунду в своем безобразии.