Джадсон вскипятил воду и приготовил чай. Они сели на деревянные ящики и стали пить. Старик шумно всасывал горячую жидкость. Джадсон дул на свой чай, осторожно отпивал и поглядывал на старика поверх чашки. Старик все так же шумно продолжал пить чай, и Джадсон сказал:
— Перестань.
Он промолвил это тихо, почти жалобно, при этом уТолки его глаз и рта начали подергиваться.
— Что? — не понял старик.
— Я не выношу этого звука — ты очень громко прихлебываешь чай.
Старик поставил свою чашку на стол и некоторое время безмолвно разглядывал Джадсона, потом спросил:
— Сколько собак ты убил за свою жизнь, Джадсон?
Ответа не последовало.
— Сколько, я спрашиваю.
Джадсон принялся вынимать из своей чашки чайные листочки и наклеивать их на тыльную сторону левой руки. Старик подался вперед.
— Так сколько же собак ты убил за свою жизнь?
Джадсон занервничал. Он совал пальцы в пустую чашку, вынимал листочек, прижимал его к тыльной поверхности руки и тотчас лез в чашку за другим. Когда количество листочков на донышке поубавилось и он уже не мог сразу отыскать их на ощупь, Джадсон склонился над чашкой и загля-пул в нее. Тыльная сторона его руки, державшей чашку, была усеяла мокрыми черными листочками.
— Джадсон! — крикнул старик. Половина его рта открылась и закрылась, точно губки клещей. — Так сколько ты загубил собак?
— Почему я должен отчитываться перед тобой?
Теперь Джадсон снимал чаинки с руки и клал их обратно в чашку.
— Мне хочется знать, Джадсон. — Старик говорил очень ласково. — Может, я бы тоже хотел этим заняться. Давай придумаем, как бы нам поразвлечься.
Джадсон поднял глаза. По его подбородку текли слюни, какое-то время они свисали с челюсти, потом упали на пол.
— Я убиваю собак только из-за звуков, которые они издают.
— Мне интересно знать, как часто ты это делаешь?
— Я делал это много раз, но давным-давно.