— И как же ты хочешь, чтобы я сказал с «е», ну ты даешь! Может быть так: Мани, е…!
— Инспектор Берюрье, — обрываю я, — тот факт, что мы находимся на территории иностранного государства, не дает вам права неуважительно относиться к старшим по званию.
Вздутый трясет головой.
— Ладно, извиняюсь. Итак, я атакую дилижанс.
— Для тебя это не составит труда, ты ведь часто напиваешься, как извозчик.
— Может быть, ты и шеф, но знай, что тебе не мешало бы поучиться правилам хорошего тона, Сан-А., — торжественно заявляет Берю.
— Я запишусь на тот же факультет, что и ты. Итак, ты нападаешь на девицу. И тут вмешиваюсь я.
— Рыцарь Пустобрех! — ухмыляется Жиртрест.
— Вот именно. Моя тачка будет спрятана на проселочной дороге. Как только ты начнешь обрабатывать крошку, появляюсь я, наступаю тебе на хвост и делаю вид, что посылаю тебя в аут.
— Спасибо. Это и все, что ты можешь мне предложить?
— Я думаю еще пригласить тебя на роль трюфеля в паштете из гусиной печенки.
— Ладно, по рукам, но с тебя бидон…
Озабоченный, он поднимает на меня свои глаза сенбернара, у которого отобрали сахарную кость.
— Ведь это дело пахнет керосином, а?
— Ты, может, хочешь, чтобы я тебя отделал раньше времени? Ты и так хорош!
— Это все?
В ответ я презрительно пожимаю плечами.
— Да. Дело-то ерундовое.
Он вызывает Кетти и просит ее принести очередную порцию пива. Малышка указывает ему на часы, давая понять, что время приема спиртного кончилось пять минут назад. Громила приходит в бешенство, и я вынужден использовать свое влияние, чтобы добыть для него бокал Гиннесса.
Успокоившись, мой напарник спрашивает: